Йога-клуб. Жизнь ниже шеи

Так. Теперь я готова все записать. Я убежала из дома и укрылась в безопасном месте — в маленькой забегаловке «Варунг Вайан». Вайан — здоровая тетка, которая носит на груди пятерых младенцев одновременно и хохочет, как будто гром гремит. Хотелось бы мне признаться ей, почему я оказалась здесь одна.

Но боюсь, возникнут трудности перевода.

А как все хорошо сегодня начиналось! Я пришла на занятие, немного нервничая, но была рада увидеть Индру. У меня сразу возникло чувство, что все будет в порядке. Все будет просто прекрасно!

Занятия проводились в том самом большом деревянном павильоне, у которого Маде меня вчера высадил. Он называется вантилан. У вантилана остроконечная крыша, как у плетеной корзины с крышкой, а вид из него открывается на зеленые поля и лес, так что хочется встать в центре и кружиться как волчок. В одном его углу стояли гамеланы женского оркестра — множество разных ксилофонов и гонгов в деревянных футлярах, раскрашенных красной и золотой краской. Когда кто-нибудь из нас подпрыгивал или падал, гамеланы потом еще несколько минут вибрировали.

Индра и Лу вошли в павильон, держась за руки. Оба с головы до ног в белых льняных одеждах. Я поняла, что впервые вижу их вместе. Они улыбнулись сначала нам, потом друг другу, потом снова нам. Я поразилась, как им удается сохранять такой йогический вид: ведь если бы мне пришлось изображать такую полную безмятежность, я наверняка бы рассмеялась.

Мы быстро сели в круг, Индра и Лу заняли свои места. Индра села на пятки, Лу — скрестив голени. Прежде чем обратиться к нам, Индра каждому заглянула в глаза. Когда взгляд ее больших карих глаз упал на меня, я не могла сдержаться — кошмар, какая же я впечатлительная — и расплылась в улыбке. Я была так рада ее видеть. Она рассмеялась.

Индра начала рассказывать, что предстоит нам в ближайшие два месяца, а Лу тем временем делал сам себе массаж. Он, не прекращая, мял себя, массировал пальцы ног и пятки, икры и бедра. Даже мочки ушей. Мне хотелось крикнуть: да успокойся ты и найми себе наконец массажиста! Например, Джессику. Но он продолжал мять свои пальцы и, казалось, витал где-то далеко в облаках.

Итак, мы по очереди представились.

Лу сказал:

— Я очень жду, когда можно будет начать нашу совместную практику. Это будет нелегко. Это будет тяжело.

Он еще что-то добавил, но после «это будет тяжело» я уже ничего не слышала.

Потом заговорила Индра:

— Я очень рада, что у этой группы йогов и йогинь появится возможность лучше узнать друг друга. Лу! — Она повернулась к нему, и ее лицо просияло. — Как думаешь, сможем мы сделать из них преподавателей йоги за два месяца?

От ее слов мне захотелось прыгать от счастья и хлопать в ладоши.

Когда настала моя очередь назвать свое имя, Индра меня и вовсе осчастливила.

— Сюзанн — моя любимица! — проговорила она. — В Сиэтле она всегда спрашивает именно о том, чему мне хотелось бы учить. Итак, Сюзанн, скажи, ты готова поработать над своим центром?

— Э-э… да, безусловно, готова, — отвечала я.

— И как вы сегодня себя чувствуете, Сюзанн? — спросил Лу, прохрустев всеми пятью пальцами на ногах.

— О, замечательно, — сказала я. — Не терпится размять мышцы после самолета. — Все рассмеялись, точно я сказала что-то очень забавное и всем понятное. А потом начался кошмар. Ни с того ни с сего я вдруг выпалила: — А еще я боюсь умереть.

Повисла тишина, и я почувствовала, как открылись краники в моих порах. Потом Индра посмотрела мне в глаза, и я перестала потеть.

— Мы все боимся смерти. Именно поэтому мы здесь. Ты молодец, Сюзанн.

И мы двинулись дальше по кругу.

Так я сразу почувствовала, что попала в хорошие руки и сделала верный выбор, приехав сюда, чтобы собраться с мыслями перед переездом в Нью-Йорк. Мне пришло в голову, что, возможно, именно за этим ощущением безопасности и понимания люди начинают ходить к психотерапевтам. Но не успела я взлететь под потолок на облаке счастья и облегчения, как Индра заявила, что хочет сказать нам пару слов о мерах предосторожности на Бали.

— Не пейте воду из-под крана, — предупредила она, и мы хором рассмеялись.