Йога — поиск силы

Два американских солдата где-то в Азии сидели на корточках в блиндаже в ожидании атаки. Один из них достал листок и карандаш и принялся писать письмо, но сломал остриё карандаша. Обернувшись ко второму солдату, он спросил: «Эй, Мак, не одолжишь мне свою шариковую ручку?» Тот протянул ему шариковую ручку. «Эй, Мак, — позвал писавший письмо, — у тебя не найдется конверта?» Товарищ нашел в кармане мятый конверт и протянул ему. Писатель небрежно нацарапал письмо, потом поднял голову и спросил: «А марка есть?» Дал тот ему и марку. Солдат сложил письмо, положил его в конверт, в углу конверта приклеил марку, а затем сказал: «Эй, Мак, какой адрес у твоей девушки?»

Все заимствованно, даже адрес девушки.

Адрес Бога, тот, что есть у вас, заимствован. Этот Бог, возможно, — девушка Иисуса, но не ваша. Этот Бог может быть возлюбленной Кришны, но не вашей. Все заимствованно: Библия, Коран, Гита. Как же может человек все время обманывать себя занятым опытом? Раньше или позже все покажется абсурдным, бессмысленным. Раньше или позже заимствованное станет обузой. Оно покалечит и задавит вас. Это уже случилось.

Патанджали не верит в заимствованный опыт. Он не верит в веру. Это его научный подход. Он верит в опыт, он верит в эксперимент. Патанджали может быть понят Галилеем, Эйнштейном. Галилей и Эйнштейн могут быть поняты Патанджали. Они — товарищи по путешествию.

Будущее принадлежит Патанджали. Оно не принадлежит Библии, оно не принадлежит Корану, оно не принадлежит Гите; оно принадлежит «Йога-сутрам», потому что в них Патанджали говорит на том же языке. Он не только говорит, он принадлежит тому же измерению, тому же пониманию жизни и тому же логическому подходу.

Это есть третья точка зрения: она суперрациональна. Точка зрения дзен. Она в далеком, далеком будущем. Это даль кажется всего-навсего воображением. Возможно, наступит время, когда дзен может стать мировой религией, но до этого еще очень далеко, поскольку дзен суперрационален. Позвольте мне объяснить вам это.

Инфрарациональное, стоящее ниже разума, тоже имеет вид суперрационального. Оно похоже на него, но оно не такое же; это фальшивая монета. Оба они алогичны, но совершенно по-разному. Глубина — вот где отличие; безбрежность — здесь отличие. Инфрарациональный человек — это кто-то, живущий ниже разума: во тьме слепой веры, живущий в заимствованном знании, недостаточно смелый для экспериментирования, недостаточно мужественный для того, чтобы двигаться в неизведанное самостоятельно. Вся его жизнь — это жизнь взаймы, неподлинная: скучная, серая, бесчувственная. Человек, ушедший в суперрациональное, также алогичен, иррационален, но в совершенно другом смысле: его иррациональность поглотила разум и поднялась выше его. Человек превзошел разум.

Человек инфрарациональности всегда будет бояться разума, потому что разум будет всегда ломать защиту. Он будет всегда создавать страх. Есть такая опасность: если разум преуспеет, то вере и поверью придется умереть — человек цепляется за них вместо разума. Человек сверхразума не боится рациональности.

Он способен радоваться в ней. Более высокий уровень может всегда принять более низкий, и не только принять, - он может поглотить его; он может питаться им. Он может стоять на его плечах. Он может пользоваться им. То, что ниже, всегда боится того, что выше.

Инфрарациональное — это отрицательная величина, отрицательный разум. Суперрациональное — положительная величина, положительный разум. Инфрарациональное — это вера. Суперрациональное — доверие, доверие через опыт. Оно не заимствовано; но человек суперрационального пришел к пониманию того, что жизнь — это больше, чем разум. Разум принимается; нет его отрицания. Разум хорош уже тем, что он есть, им нужно пользоваться, но жизнь на этом не заканчивается. Это не предел жизни; жизнь — это нечто большее. Разум — часть ее, он прекрасен, если остается в органичном союзе с целым; он безобразен, если становится отдельным явлением и начинает действовать сам по себе. Если он становится островом, то он безобразен. Если он остается частью беспредельного континента бытия, тогда он прекрасен; у него есть свое применение.

Человек сверхразума не выступает против рационального; он находится за пределами рационального. Он понимает, что рациональное и иррациональное являются частью бытия, подобно дню и ночи; подобно жизни и смерти. Для него исчезли противоположности, и они стали дополняющими друг друга.