Йога - сила духа. Книга 1.

Она — не настоящий внутренний голос, потому что настоящий внутренний голос не может быть разным для индуиста, мусульманина, джайна или христианина, нет. Настоящий внутренний голос будет одинаковым, потому что настоящий внутренний голос рождается не обществом. Настоящий внутренний голос исходит из самой внутренней сути вашего бытия, но для того, чтобы открыть это, надо пройти через все стадии медитации. Пока не растворятся все мысли, вы не можете слышать собственный голос. Общество так сильно заполнило ваш ум, что все услышанное вами будет попыткой общества манипулировать вами изнутри. Извне оно манипулирует полицейским и судьей. Изнутри оно манипулирует с помощью Бога, совести, нравственности, ада, рая и тысячи и одной вещи.

Поэтому нужен катарсис. Вы не естественны, и лишь через катарсис вы сможете снять с себя груз общества, освободитесь от общества. Когда вы свободны от общества, вы становитесь доступными природе; когда вы доступны природе, вы становитесь доступными существованию. А, на мой взгляд, существование и есть Бог.

Почему Вы подчеркиваете, что надо прыгать прямо на седьмую ступень, то есть дхьяну, а затем заканчивать другие шаги с тем, чтобы полностью осознать самадхи?

По особой причине. Я настаиваю на том, чтобы сначала прыгать в дхьяну, в медитацию, а затем завершать все другие шаги, потому что вы потеряли вкус дхьяны, медитации, настолько сильно, что, пока вы не восстановите вкус, вам не придется наполнять все остальное.

Во времена Патанджали медитация была принятым фактом. Все медитировали. Каждого ребенка надо было посылать к гурукулу, в лесной монастырь. Там проходило основное обучение медитации, все остальное было вторичным. В возрасте двадцати пяти лет человек вернется в общество, но он узнал медитативность. Он будет жить в миру, но жить медитативно. К пятидесяти годам он снова готов вернуться в лес. А начиная с семидесяти пяти лет человек будет заниматься только медитацией.

Итак, если вы просто посмотрите на все время жизни, пусть она равняется ста годам, тогда в первые двадцать пять лет, в самом начале, дается вкус медитации — человек узнает ее аромат, ее благоухание. Человек узнает ее красоту, ее благословение, а потом человек приходит в мир. Теперь человек никогда не будет частью мира, он знает, что в лесу существует что-то прекрасное. Он познал одиночество, теперь человек, пребывая в толпе, в миру, никогда не будет дома. Он вкусил... теперь все другие вкусы не дороги ему. Человек будет в мире, выполняя свой долг.

Вот почему индуистские священные книги повествуют, что для человека быть в мире — это долг. Вас произвели родители — вам надо выполнить долг и произвести других людей, чтобы общество и цепочка не прерывалась, и река продолжала течь, вам нельзя блокировать реку. Но зов постоянно слышится. Человек работает в магазине, живет в миру, воспитывает детей, женится, он делает тысячу и одну вещь, но зов постоянно слышится. В определенные моменты, утром, когда рынок затихает, и мир все еще спит, человек встает... он погружается в медитацию, которую ему позволили узнать в его первые двадцать пять лет. Ночью, когда все заснули, он сидит на кровати... зов тенью неотступно следует за ним.

К пятидесяти годам ему снова надо двигаться, потому что теперь его детям почти двадцать пять лет, они возвращаются из леса. Теперь они позаботятся о мире, теперь его долг выполнен. Но в действительности в возрасте пятидесяти пяти лет он не идет в лес. На санскрите это называется ванпраста: он поворачивает лицо в сторону леса. Он не покидает дом, потому что несколько лет он будет нужен возвращающимся детям для того, чтобы передать им собственный опыт жизни, который поможет им поселиться в миру. В противном случае явление будет очень тревожным: они возвращаются домой, а он уходит, тогда у детей не будет связи с жизнью. Дети узнали что-то о существовании, теперь им надо узнать от отца что-то о мире.

Но теперь отец будет вторичен, дети станут первичной силой. Отец отступит, мать отступит... приходит невестка, приходит сын. Теперь они становятся настоящими хозяевами дома, а отец с матерью находятся здесь только на случай, если детям понадобится совет. Совет можно дать, но теперь лица родителей обращены к лесу, они готовятся.

Когда им исполнится семьдесят пять лет, их детям будет почти пятьдесят. Сейчас мать и отец готовятся обратиться к лесу — они уходят, они снова идут в лес.

Жизнь индийцев начиналась в лесу, в лесу она и заканчивалась; начиналась в одиночестве, заканчивалась в одиночестве; начиналась в медитации, заканчивалась в медитации. На самом деле, семьдесят пять лет отдавалось медитации, и только двадцать пять лет — миру. Миру нельзя слишком много... внутренний поток продолжается. На самом деле, вся жизнь была медитативна, и только двадцать пять лет человек что-то делал по обязанности.