Йога - сила духа. Книга 2

Потом наступает вторая ступень. Вы должны отбросить розу, отбросить ваше сосредоточение на розе, и теперь вы должны перевести ваше сознание от розы на наблюдающего, но вместе с тем субъект еще не нужен. В вас должно быть просто сознание того, что вы наблюдаете, что есть наблюдение.

И только тогда наступает третья ступень. Тогда вы подходите близко к тому, что Гурджиев называл самовоспоминанием, Кришнамурти называл осознанностью, а Упанишады называют свидетельствованием. Эти первые две ступени должны быть выполнены, и только тогда легко приходит третья. Не начинайте немедленно с третьей ступени, сначала выберите объект, потом сознание, а потом субъект.

Когда вы однажды отбрасываете объект, и ваша сосредоточенность постепенно рассасывается в вашем сознании, появляется субъект, но нет субъективности. Вы есть, но в вас нет "я", просто бытие. Вы просто есть, но в вас нет ощущения того, что "я есть". Вот, когда это ощущение "я есть" исчезло, остается только бытие. Это бытие божественно. Отбросьте "я" и просто будьте. Если вы трудились слишком долго и пытались быть свидетелем, несколько месяцев, по крайней мере, три месяца, постарайтесь полностью отбросить ваше занятие. Ничего не делайте, иначе ваши старые узоры могут сохраниться, они могут загрязнить новую осознанность. Попробуйте три месяца просто отбросить это. Три месяца медитируйте, используя метод катарсиса — Динамическую медитацию, Кундалини, Натарадж-медитацию. Практикуйте такие медитации, в которых вы делаете упор на действиях. Вы делаете что-то, и это "что-то" более важно. Просто танцуйте, пусть танец станет важным, а не танцор. Танцор должен полностью потерять себя в танце. Поэтому три месяца отбросьте свидетельствование, и пусть вас поглотит какая-то медитация. Это совершенно отличается. Быть поглощенными чем-то, значит полностью забыть о себе. Будет очень хорошо, если вы будете танцевать, петь, если вы будете полностью забывать себя в этом процессе. Не отделяйте себя от него, не отделяйте.

Если вы можете танцевать так, чтобы оставался только танец и танцор исчезал, однажды внезапно вы увидите, что танец тоже исчез. И тогда остается только осознанность, которая не принадлежит уму и не принадлежит эго. На самом деле, вы не можете практиковать эту осознанность, вы должны делать что-то другое для того, чтобы подготовиться к этому, и эта осознанность придет к вам. Вы должны быть просто доступными для нее.

Четвертый вопрос:

Эти вещи могут быть переданы только во время близких взаимоотношений между учеником и мастером. Но что мы имеем здесь? У меня есть эти взаимоотношения с вами, но все это не передается.

Вы не можете решить, есть ли у вас эти взаимоотношения со мной или нет, только я могу это решить. Ваша жадность может говорить вам, что у вас есть такие взаимоотношения. Ваше желание достигнуть их может говорить о том, что они у вас уже есть, но то, что вы говорите, что они у вас есть, еще не означает, что они у вас есть на самом деле. И это не делает вас готовыми. До тех пор пока я не увижу, что вы готовы, это не может быть передано.

Если вы посмотрите глубоко внутрь, вы также увидите, что вы еще не готовы. Просто быть здесь недостаточно. Стать саньясином — этого еще недостаточно. Это необходимо, но недостаточно. Вам нужно еще кое-что, вам нужно еще большее жертвоприношение, такая жертва, в которой вы растворитесь. Когда вас нет, вам нужно передать ключи, но не раньше этого. Если вы есть, если вы наблюдаете и ждете, само это наблюдение и ожидание станет препятствием.

Позвольте мне рассказать вам одну историю. В одном христианском монастыре появилось три новеньких монаха. Через год они сидели вместе и завтракали. Аббат повернулся к ним. "Брат Павел, ты был с нами целый год, и ты хранил обет молчания. Но если хочешь, ты можешь теперь заговорить. У тебя есть что-нибудь, что ты хочешь сказать?" "Да, аббат, мне не нравится завтрак". "Очень хорошо, может быть, мы что-нибудь сделаем, мы изменим рацион". Но ничего не было сделано, и прошел еще один год, год безмолвия. Однажды они снова сидели и завтракали за столом, и аббат повернулся к другому молодому монаху. "Брат Петр, я приветствую тебя. Ты хранил молчание два года, но если хочешь, теперь можешь что-нибудь сказать. У тебя есть что-нибудь, что сказать?" "Да, аббат, мне кажется, что завтрак вполне нормальный". Прошел третий год, год молчания. Снова аббат повернулся, но на этот раз уже к третьему монаху. "Брат Стефан, отдаю тебе должное. Ты хранил молчание три года, целых три года. Если ты хочешь, ты можешь сказать что-нибудь. У тебя есть что-нибудь, что ты можешь сказать?" "Да, аббат, у меня есть. Я не могу выдержать этих постоянных споров".