Йога. Возвращение к истоку. Беседа по сутрам йоги Патанджали

Я за жизнь, которая течет. Жизнь должны быта ритмом: вы выходите наружу и входите вовнутрь, ни к чему не привязываясь. Только оставайтесь бдительными. Помните об этом. Постоянно помните: когда вы в мире, помните и тогда; и когда вы внутри себя, помните и тогда Всегда сохраняйте свою осознанность бдительной, пылающей, живой. Пламя осознанности не должно быта утрачено, вот и все. Тогда, в миру ли вы будете жита или в монастыре — вас никогда не постигнет разочарование в жизни. Вы достигнете самой глубокой глубины, которую только может дата вам жизнь. Эта глубочайшая глубина и есть Бог. Бог это колебание: наружу, вовнутрь, интроверт и экстраверт одновременно — но осознанный.

Третий вопрос:

Сейши вы стали иногда хохотать во время лекций.

Я должно быть, стал более святым, более божественным, потому что, чем более святыми вы становитесь, тем менее серьезно вы относитесь к жизни. Вы хохочете, смеетесь; тогда она не будет для вас бременем. Вся ваша жизнь становится улыбкой; теперь это не нечто серьезное.

Но во всем мире религиозные люди учили людей быть очень серьезными — с вытянутыми лицами. Это болезнь, не здоровье. Сделайте смех своей молитвой. Смейтесь больше. Ничто не высвобождает ваши заблокированные энергии лучше, чем смех. Ничто не делает вас настолько невинными, как смех. Ничто не делает вас так похожими на детей, как смех. Дети хохочут, смеются и улыбаются. Конечно, они также и плачут, но их плач прекрасен.

Плачьте, рыдайте и смейтесь, и пуста это будет вашими молитвами. Идите в храм — но не повторяйте пустые слова. Идите в церковь — но пуста вас не волнует авторизированная версия молитвы. Ее просто нет; никакая версия не является авторизированной. Создайте свою собственную молитву. Если вы чувствуете, что вам хочется плаката, плачьте. Слезы значат больше, чем слова, они приведут вас сердце. В них больше молитвы, они более прекрасны, более важны. Слова мертвы. Слезы живы, свежи — они приходят из вас, из вашей глубины. Или смейтесь: посмейтесь хорошим смехом в хорошем храме.

В Талмуде сказано... А такая книга, как Талмуд, встречается очень редко. Гита, Библия, Коран — все они кажутся серьезными. В этом смысле Талмуд просто невероятно редок. В Талмуде сказано: «Бог любит тех, кто заставляет других смеяться». Вы не можете и представить себе, чтобы такое говорили религиозные писания: «Бог любит тех, кто заставляет других смеяться». Они — святые, которых вы редко где можете встретить.

Если вы делаете людей серьезными, вы — грешники. Миру и так слишком тяжело; пожалуйста, не делайте его тяжесть еще большей. Подарите ему немного смеха. Где бы вы ни находились, создайте вокруг себя вибрацию смеха. Почаще улыбайтесь и помогайте улыбаться другим. Если весь мир сможет тотально смеяться, войны исчезнут, потому что войны затеваются серьезными людьми. Суды исчезнут, потому что суды организованы серьезными людьми.

Вот почему в любом суде, если вы засмеетесь, это сочтут за преступление. Никакой суд не позволит вам этого — вы оскорбляете суд. Все должны быть серьезными. Посмотрите на судей, сидящих в суде: как глупо и серьезно они выглядят. Им не помешало бы немного смеха, чтобы они могли стать более справедливыми, чтобы их понимание человека могло стать более глубоким. Их холодность не может вершить правосудие, потому что она бесчеловечна. Немного тепла...

Но судья боится. Если вор, представший перед судом, начнет смеяться, и судья тоже присоединиться к нему, и весь суд засмеется — судья этого боится. Тогда это станет слишком человечным, и смеющегося вора будет трудно посадить в тюрьму на три или четыре года. Он не совершил ничего серьезного — он украл всего лишь несколько рупий. Он украл немного майи, а судья может оказаться последователем Веданты. Он украл немного иллюзии — рупии, бриллианты — и его должны посадить в тюрьму: за мертвые бриллианты живое существо должно быть посажено и гнить в тюрьме пять лет. Или очень сильно разозлившись, в состоянии агонии, в какой-то момент безумия он, может быть, убил. Даже судьям иногда хочется кого-то убить. Трудно найти такого человека, который бы не думал время от времени о том, чтобы кого-то убить. Это кажется таким человеческим, сама идея.

Я не говорю, идите и убивайте, и я не говорю, что судьи должны прощать убийц, нет. Но немного смеха не помешало бы. Был убит один человек: если судья сможет немного посмеяться, и суд тоже немножко похохочет вместе с судьей, им будет трудно отправить этого человека на виселицу. Потому что это снова будет уже другим убийством; и как такое решение может быть правильным, когда суд выносит решение, что за совершение одного убийства нужно совершить другое? Может быть, этот человек нуждается в психиатрическом лечении. Может быть, этого человека нужно отправить в монастырь, чтобы он помедитировал там пару лет. Но не смерть — потому что смерть... Совершать убийства нехорошо, совершать убийства именем правосудия еще хуже; это не может быть хорошо.