Иоганн Гутенберг

Тем не менее мусульманские торговцы, ученые и правители проявили не заинтересованность, а, скорее, открытую враждебность. Когда бывший раб, поступивший на государственную службу и обратившийся в ислам, в 1729 году основал в Стамбуле первое книгопечатное производство, он успел издать всего 17 книг до тех пор, пока религиозное сопротивление не стало настолько сильным, что в 1742 году цех пришлось закрыть.

Опять же: почему? Для историков это загадка, так как ни один мусульманский лидер того времени никак не комментировал упомянутые события. Как говорит исследователь Фрэнсис Робинсон, профессор истории из Королевского колледжа Холлоуэй при Лондонском университете, «современной науке не известно наверняка, почему мусульмане так долго отказывались от книгопечатания». На ум приходят разные версии, но они кажутся неубедительными. Возможно, причиной было то, что в исламе были очень сильны традиции переписывания или то, что каллиграфия почиталась и почитается как высочайшее из исламских искусств. Но ведь в XV веке эти традиции были сильны и в Европе. Возможно, мусульмане отказывались от книгопечатания потому, что они не принимали инноваций, особенно неисламских. В последней версии есть доля истины, так как Европа на тот момент покоряла весь мир, обходя стороной мусульманские государства, тем самым усиливая оборонительный консерватизм ислама; но ведь практичные инновации – от кремневого замка до электричества – со временем были приняты.

Мусульманские торговцы, ученые и правители проявили не заинтересованность, а, скорее, открытую враждебность к книгопечатанию.

Как пишет Робинсон (и как подтвердит любой мусульманин), ответ кроется в ряде фундаментальных исламских предположений о природе истины. Для мусульман Коран – это слово Божье, имеющее даже большее значение, чем Библия для христиан или Тора для евреев. Чудесность Корана является доказательством существования Бога. Слово «Коран» означает «чтение вслух». Его божественность проявляется через изучение и чтение вслух. Его слова, как говорит Констанс Падуик в книге «Мусульманские обряды» (Muslim Devotions), – это «ветки пылающего куста, зажженного Богом». Он был записан лишь для того, чтобы помочь запоминанию и передаче в устной форме. Стандартное египетское издание Корана, напечатанное в 1920-х годах, было воспроизведено не на основании изучения различных манускриптов, а на основании 14 различных декламаций. Являться хафизом (тем, кто знает наизусть весь Коран) было и остается высокой честью.

Для мусульман Коран – это слово Божье, имеющее даже большее значение, чем Библия для христиан или Тора для евреев.

И это стало общим правилом. Авторская работа получала одобрение лишь тогда, когда писец прочитывал ее автору. В мусульманской школе (медресе) ученики пишут под диктовку учителя, но целью всегда была передача устного текста из памяти учителя в память учеников. Книги являлись вторичными. Как гласит мусульманская мудрость, «книги умирают, но память живет». И действительно, доказательством «законности» служила иджаза – передача содержания работы в устной форме, от одного человека другому. Таким образом, «ученик являлся тем, кому в его поколении доверялась часть великой традиции исламских знаний, передававшихся с древних времен».

Конечно же, в интересах религиозных правителей было постоянно это подчеркивать, как делали и жреческие элиты Древнего Египта и Месопотамии. Имамы не желали добровольно лишать себя работы, предоставляя людям прямой доступ к знаниям. Это был бы прямой путь к новшеству, а фактически – к ереси. Да, в XIX веке мусульмане приняли книгопечатание в Британской Индии – но только потому, что им пришлось пойти на уступки христианским миссионерам и индуистам. Как считает Робинсон, «из угрозы их власти книгопечатание превратилось в способ, с помощью которого они могли удержать и даже расширить ее». В католицизме книгопечатание изначально считалось Божьим даром; лишь позже оно обрело дьявольские черты; в исламе оно считалось дьявольским на протяжении 400 лет, пока большее зло не превратило его в меньшее.