Иоганн Гутенберг. Его жизнь и деятельность в связи с историей книгопечатания

Обращается внимание и на качество бумаги. В каждой типографии имеются образцы всевозможных сортов бумаги, начиная от самой дешевой, афишной, и кончая самой дорогой, веленевой бумагой. На основании всего этого фактор составляет смету или счет за напечатание книги, куда, между прочим, входят следующие рубрики: 1) набор, 2) верстка, 3) чтение корректуры, 4) печать, 5) глазировка бумаги, 6) фальцовка и брошюровка и 7) стоимость бумаги.

Затем фактор отдает авторскую рукопись метранпажу, который, пронумеровав страницы рукописи, раздает ее наборщикам – полистно или по частям, для чего рукопись расшивается или распарывается.

Смотря по размерам производства в каждой типографии насчитывается от 20 до 100 и более наборщиков.

Обыкновенно мы, читая книги, газеты, журналы и тому подобные продукты типографского станка, никогда не вспоминаем наборщика. А между тем мимо рук этого мелкого труженика не проходит ни одно литературное произведение.

Наборщик – первый читатель писателя.

Приступая к набору, наборщик с благодарностью вспомянет автора, если рукопись написана ясно, отчетливо.

Нередко встречаются рукописи, написанные небрежно, каракулями или мелкими буквами, почти бисером, что отнимает у наборщика много времени на прочтение их. За такие рукописи наборщики берутся неохотно, справедливо полагая, что у них крадут время.

Известный философ А. Шопенгауэр, приступая к печатанию своего сочинения «Мир как воля и представление», послал следующее остроумное письмо своему наборщику, которое мы приводим здесь целиком, потому что оно в некотором отношении уясняет деятельность наборщика.

«Любезный г-н наборщик!

Мы относимся друг к другу, как душа к телу; поэтому, по примеру последних, мы должны оказывать друг другу взаимную поддержку в видах создания такого труда, который заставил бы возликовать сердце господина Брокгауза (издателя). Я с этой целью сделал все, что от меня зависело, и на каждой строчке, при каждом слове, даже при каждой букве думал о вас, – о том, сумеете ли вы прочесть написанное. Теперь сделайте же и вы то, что от вас зависит. Рукопись моя писана не изящным, но четким почерком. Тщательная отделка труда моего вызвала необходимость многих вставок; но при каждой вставке ясно обозначено, куда она относится, так что вы в этом отношении не можете впасть в ошибку, лишь бы вы были достаточно внимательны и прониклись уверенностью, что все в порядке и что нужно только подыскать для каждого значка на полях соответствующее слово. Прошу вас также обратить должное внимание на мое правописание и на мою пунктуацию, и, пожалуйста, не воображайте, будто вы смыслите в этом отношении более моего: повторяю, я – душа, а вы – тело. Если вам где-либо встретится зачеркнутая строка, то всмотритесь внимательнее, не найдется ли в этой строке незачеркнутого слова; отнюдь не допускайте предположения, что здесь мог случиться недосмотр с моей стороны. Если вы не желаете создать для себя лишнего корректурного труда, то избавьте меня от необходимости производить многочисленные поправки на корректурных листах».

Таков взгляд философа на обязанности наборщика.

В наборном отделении типографии вы видите целые вереницы наборщиков возле своих шрифт-касс.

Наборщики работают стоя.

Шрифт-касса есть не что иное, как небольшой ящик (аршина два длины и полтора ширины), утвержденный в наклонном положении и разделенный перегородками на множество отделений по числу букв алфавита: особое отделение для каждой литеры. Шрифт-касса вся заполнена литерами; в одном отделении помещается литера А, в другом Б и т. д.

Держа в левой руке верстатку – узенькую металлическую линейку, – наборщик, не отрывая глаз от рукописи, с удивительною быстротою и ловкостью то и дело вынимает из шрифт-кассы соответствующие литеры и набирает текст в верстатку, точно бисер нанизывает на нитку.

Так мало-помалу составляют слова, из слов – строки, из строк – целые страницы. Обыкновенно в верстатку набирают 10–12 строк, которые наборщик бережно отставляет на «уголок».

Несколько строк, например, от 20 до 50, образуя длинный столбец, называются гранкой. Этим труд наборщика кончается. Для одного наборщика набрать целую книгу было бы очень затруднительно. Обыкновенно книгу набирают сразу несколько наборщиков, и дело идет быстро, живо. На авторской рукописи, на страницах, надписываются фамилии наборщиков – кто какую часть рукописи набирал.

По мере того как наборщики набирают, метранпаж верстает набор по страницам, или на полосы, как выражаются наборщики. От каждого наборщика метранпаж собирает по порядку набор, в виде гранок или колонок, соединяет вместе и разделяет на страницы. Единичный труд каждого наборщика метранпаж суммирует в общий итог и притом следит, чтобы при верстке не произошло какой-нибудь ошибки, чтобы, например, конец рукописи не очутился в начале и т. п.

Метранпаж сам не набирает, он только верстает. Метранпаж производит и расчет с наборщиками. За неделю он высчитывает заработок каждого наборщика и представляет сведения управляющему типографии для уплаты недельного заработка.