Йокенен, или Долгий путь из Восточной Пруссии в Германию

Штепутат подвел Эльзу к большой карте России с красными флажками. В средней части Орел. Где-то здесь. Там в размокшем от осенних дождей блиндаже лежал Хайнрих Беренд и радовался своему железному кресту первой степени. Эльза немного успокоилась, найдя на карте название Орел и увидев, где приблизительно находится ее муж.

- А скажите честно, мастер Штепутат, - сказала Эльза. - Трех лет войны ведь достаточно.

- Война четырнадцатого-восемнадцатого года была еще дольше, - пытался успокоить ее Штепутат. - Нам нельзя останавливаться раньше времени, как в тот раз.

В то время как Эльза осматривала окрестности Орла, маленькая девочка, держась за юбку матери, играла с красными флажками внизу на южном фронте. Она смела весь выступ фронта у Сталинграда, оставив большой бесфлажковый пробел. Почистила она и на Кавказе, сократив немецкий фронт до Ростова, зато взяла в пользу немцев Астрахань.

- Может быть, скоро дадут отпуск, - заметил Штепутат.

Эльза покачала головой.

- Старая Вовериша говорит, что эта зима будет особенно плохая. Много убитых будет этой зимой.

- Это все предрассудки, - засмеялся Штепутат. - Вовериша всегда предсказывает конец света.

- В Майстерфельде у одной женщины открылась дверь в кухне, когда ее муж умер в России. А в Янкенвальде ночью постучали в окошко. На улице никого не было, и утром не нашли никаких следов под окном. Через две недели пришла похоронка из России.

Эльза пошла домой еще до того, как стемнело. Темноты уже стали бояться. По земле бродили души, возвращались из России и стучали в окна, за которыми спал немецкий народ. В Колькайме сын объявился у своей матери и сорвал со стены спальной детскую фотографию. Души бродили. Долгими ночами. Особенно по деревням. Там блуждающим душам не мешал электрический свет, освещение улиц. Вольфсхагенский лес начинался сразу за полями. Они выходили оттуда, из темноты. Призраки неслись по небу вместе с завывающим ветром. Куда брела немецкая душа? От Чудского озера в Инстербург. А старая Вовериша кричала вслед каждому, кто проходил мимо ее одинокого дома на опушке леса: "Пожар! Пожар!" При этом она поднимала руки в сторону востока, скрестив пальцы перед глазами, и смотрела через эту костистую решетку, как будто видела вдали море огня.

- Если она не остановится, ее еще посадят, - сказал Штепутат.

Начинающаяся темнота, таинственный страх, видения большого пожара пугали только старших, которые и всегда были скептиками. А йокенская молодежь учила у Венкши:

Даже если мы погибнем,

Германия будет жить!

Днем все выглядело веселее. Бабье лето развешивало свою паутину всюду от сжатых полей поместья до сада Штепутата, куда свой последний сбор приносили пчелы. Над Йокенен кружились вороны и журавли, и еще ни одной бомбы не упало из этого ясного неба на Восточную Пруссию. Пожары, которые чудились Воверише, бушевали в других мирах.

На стене школы был наклеен плакат: "Германские наездники". Разъезжавшая по деревням кинопередвижка Кушке собиралась показывать этот фильм в мариентальском трактире (два сеанса в среду, первый для детей). Венкша хвалила картину взахлеб. Этот фильм должен посмотреть каждый немецкий юноша и девушка. Цена билета: пятьдесят пфеннигов. Герман получил от отца полмарки без труда, у Петера дело заело. К матери он мог даже не подходить: у нее и так ничего не оставалось, чтобы еще платить за кино. Несколько дней Петер боролся с искушением проверить, нет ли пятидесяти пфеннигов в мундире часового Йегера, который иногда ночевал у его матери. Но потом ему пришло в голову кое-что получше.

- Бабушка, у тебя есть полмарки?

- Ты, бессовестный, опять хочешь купить леденцы, - рассердилась слепая бабушка.

- Да, леденцы, - соврал Петер. Он не мог объяснить бабушке про "Германских наездников", этого ей не понять. Пусть уж лучше леденцы.

- Но ведь война, мальчик! Всем нужно экономить. Копи всегда, еще придет нужда. Вас этому в школе не учили?

Когда в среду Герман зашел за Петером, пятидесяти пфеннигов еще не было. Но Петер их достанет, не беспокойтесь. Они сидели, повесив головы, под кухонным окном среди подсолнухов и ждали. Услышав глубокое дыхание спящей бабушки, Петер перелез через подоконник в кухню. Подошел на цыпочках к кровати.

- Кто здесь? - вдруг закричала бабушка.

Петер присел возле ее кровати, смотрел, как она снова закрыла свои пустые глаза, пытаясь заснуть. Спи, бабушка, спи! Петер терпеливо ждал. Считал красные квадратики на покрывале, пытался прогнать мух, чтобы они не мешали бабушке засыпать. Неожиданно она вытянула свою сухую руку и почти коснулась Петера.