Йоха

– Совсем не так, – откликнулась Влада, – ты не привлекал меня ни чем, скорее наоборот. Я поняла! Вдруг поняла, как озарение! Видишь ли, истина – это не кайф, не просветление, истина – это когда мозг твой сжимается под тяжестью ответственности, от дара света. В каждом из нас частица Творца. И когда человек открыт, то и другие частицы тянутся к нему, то есть стремятся воссоединиться в целое, стать тем, кем были когда-то… Поэтому возникает дружба, любовь, привязанность. А тело.., тело здесь вообще ни при чем, тела нет. Когда я летела в самолете, ну помнишь, я тебе рассказывала? Так вот, нас нет на Земле, какие там продукты жизнедеятельности! Чуть выше, и ничего! Есть искры – наши души, рассеянные по Вселенной… Тело – клетка, в которой бьется душа. И душа обязана пройти через горнило страстей, обреченная на короткую жизнь с телом.

– Так вот, когда мы сидели с тобой в пустом здании вечером, закрылись в кабинете и говорили. Только тогда я услышала, что меня позвали! Я всматривалась в тебя и не понимала: кто ты и зачем зовешь меня?! А это душа твоя докричалась до моей, шарахнула по глазам опять спряталась. Вот за этот краткий миг я и полюбила тебя. Поэтому так дорога мне та осень. Я много раз потом пыталась докричаться, но бесполезно, ты закрыт. А я все живу, живу верой в ту первую секунду, не смотря ни на что! До любого человека можно докричаться и полюбить. Но это такая огромная работа! Я еще не готова. Я похожа на маленькую шаровую молнию, которая мечется внутри квадратного ящика, бьется о стенки: туда-сюда, туда-сюда. Глаза мои зажмурены от страха, но я вот-вот приоткрою один и увижу выход. Он же вот, рядом! Может быть это и есть смерть? Ты меня не слушаешь?

– Я тебя слышу, – откликнулся Йоха, – Просто ты наговорила столько, что для осознания этого понадобится целая жизнь!

Глава 28. День рождения

«ВСЕ ЕСТЬ В ЭТОЙ ЖИЗНИ ДВТЧ И ЛЮБОВЬ ЗПТ И СМЕРТЬ ЗПТ И ПОКОСИВШИЕСЯ СТОЛБЫ ВДОЛЬ ДОРОГИ МНГТ»

Текст десяти телеграмм, отправленных Йохой ночью, с вокзала какого-то провинциального городишки. Это была ночь перед днем его рождения. Йоха маялся в одиночестве, ожидая поезда. От нечего делать он вспоминал адреса своих женщин… Йоха обладал неплохой памятью. Таким образом ему удалось развлечь скучающую телеграфистку и немного – себя. Такой вот подарок…

Каждая из получивших, думала, что это – только для нее…

Фразы: Надпись на расколотом надвое кирпиче: – «Счастье есть!»

Глава 29. Эксклюзивное интервью

– Что ты пишешь?! Ты посмотри, что ты пишешь! – возмущается Йоха. – Ты извини, я прочитал. Ехал в метро и читал, чтобы с места не согнали. Это же тоска зеленая!

Я начинаю смеяться и говорю, что не изменю ни строчки.

– Нет, раз ты пишешь обо мне, так будь добра, учитывай, что, несмотря ни на что, нам было весело! Понимаешь? А у тебя совсем нет ни капли юмора, везде трагедия.

Я удивляюсь:

– Конечно трагедия! Вспомни, с какой мучительной болью ты говорил о пережитом тобой: об изменах друзей и любимых. Что мне прикажешь, смеяться над тем, что ты хотел убить Борьку, когда узнал об их отношениях с Ярой?

– Ну, ладно. Это – ладно. Но про Ритку – то?

– А что про Ритку? Ерунда была с Риткой. Ну, трахал ты ее, ушла она в конце концов опять к Борьке… Там достаточно грустного смеха.

– Ты не понимаешь! – кипятится Йоха, – В ту зиму было главное – музыка! И мне было плевать на всех! Плевать на родителей, на больного отца, сестрицу – дуру! Ушла Ритка: ну и хрен с ней! – Йоха возбужденно машет руками, голос срывается, сходит на надрыв. Я качаю головой.

– Это тебе-то все равно?

– Мы – легкие, не замороченные люди! – утверждает Йоха.

– Позволь, не поверить тебе. Ты вспомни, как выбирался из тусовочного болота? Да и вообще, все эти депрессии, самокопания, безделье, лень… Нет, не переделаю ни строчки! И потом, с чего ты взял, что книга о тебе? Да, тебе посвящено несколько глав, как и другим. Я пишу о поколении, о сегодняшнем поколении.

– Как знаешь, я умываю руки! – он отходит, обиженный.

А я продолжаю.

Глава 30. Повседневность

– Обед приготовил? – спросила мать с плохо скрываемым раздражением, входя в квартиру.. Йоха поплелся за ней на кухню, попытался перехватить сумки.

– Почему дома? – Мать почти швырнула свою поклажу на пол, лицо ее пошло красными пятнами. «Началось…» – подумал Йоха.

– Мам, я болею, – проныл он. Мать начала шумно двигаться по кухне. Бесцельно гремела посудой, двигала табуретки.

– Почему не на работе? – наконец выдавила она из себя.

– Я болею, мам! – Йохе было неприятно говорить с матерью. Ну, не хотелось ему на работу, и все тут! Всю ночь он писал и рисовал свои любимые машинки. Утром представил себе, что придется вставать и тащиться через весь город в контору. А за окном было промозглое серое небо, а под одеялом так тепло…

– Сколько можно, сын? Ведь ты уже взрослый! – перебила мать его размышления.

– Ну, мам!

– Что, мам! Что?! Что ты будешь делать, когда меня не будет?! – Мать сорвалась на крик.

– Мам, – Йоха попытался обнять ее, но она увернулась и продолжила: