Йоханнес Кабал. Некромант

— Вот так, вот так, — приговаривала Лейла, как всегда, одерживая верх.

Она медленно опустилась на колени, сев на него верхом, и взяла его голову в руки. Он слабо ощущал, как её ногти впиваются в кожу на затылке. Откуда у неё ногти? Её руки ведь покрыты латексом.

Супер-Эго Барроу, встав на плечи его Эго, голосило через вентиляцию: «Нам крышка, если ты не сделаешь что-нибудь, олух волосатый! Драться или бежать! Драться или бежать!» Ид естественно не слушал. Просто сидел в капитанском кресле с неприличным возвышением у себя в шортах и как дурак смотрел Лейле в глаза, два колодца колдовского зыбучего песка, из которого мало кто спасся.

Когда её губы разомкнулись, и она наклонилась, чтобы поцеловать его, Барроу не шелохнулся, да он и не мог. Даже когда её рот начал эластично и так изящно растягиваться, он просто сидел себе и ждал, когда она сделает то, что задумала. Даже когда её губы добрались до его переносицы и подбородка, окружая всё, что между ними, он лишь отрешённо подивился — и где только таким трюкам учатся. Так прошло несколько мгновений, пока он вдыхал её дыхание и вспоминал, как ему в семь лет вырывали зуб, усыпив газом. Её язык резвился на его губах, игриво щекотал ноздри.

Затем мощное мышечное сокращение от горла до живота высосало воздух у него из лёгких. Она устала претворять в жизнь людские фантазии, она просто хотела убить кого-нибудь для разнообразия.

Мозг Барроу вернулся в рабочее состояние, хотя и поздновато, чтобы чем-то помочь. Он схватил её за волосы и со всей силы потянул назад, бил её по голове кулаками, силясь хоть как-то ослабить её хватку. Всё тщетно, она в буквальном смысле была дьявольски сильна. Пока он отбивался и вырывался, она не шевелилась, просто смотрела ему в глаза с холодным отстранённым удовлетворением, в ожидании того момента, когда жизнь покинет его. Он чувствовал, что слабеет, в то время как его лёгкие пытались выжать немного жизненной силы из жалких остатков воздуха. Комната становилась всё менее различимой по мере того, как туннельное зрение всё больше и больше ограничивало ему обзор вплоть до полного затмения, потери сознания и смерти. Его кулаки слабо ударялись о её тело. Такое ощущение, что бьёшь по шине — эта мысль показалась ему смешной, но засмеяться он не мог, лишь подумал, будет ли это его последней мыслью, он надеялся, что нет, потому что хотел, чтобы последняя мысль была о Леони и о том, кто за ней присмотрит, когда его не станет, хотя она ведь уже взрослая женщина, и не темновато ли здесь, взрослая женщина и могла бы могла бы могла бы…

* * *

Мозг Барроу с сожалением перекрыл все речевые функции и дожидался момента вырубить и всё остальное.

…свежий воздух ценишь только после того, как тебя на целый день заперли на шинном заводе, хотя слабый запах ещё остался, и вообще, на что это ты уставился?

У Барроу помутнело и вновь прояснилось в глазах. Он всё ещё смотрел на Лейлу, а она всё ещё смотрела на него, но что-то изменилось, и глаза Лейлы почему-то выражали смутное разочарование. Вдруг он вспомнил, что она пыталась его убить и ему надо бы продолжать с ней бой. Он оттолкнул её тело, но рука его не встретила сопротивления. Он попробовал похлопать её по лицу и, неожиданно, она позволила ему это сделать, как будто так и надо. Слабое, но благодарное удивление увеличилось в несколько раз, когда он увидел, как её голова отскочила и остановилась на расстоянии в нескольких футах. Он вскрикнул и попятился назад, пока не упёрся в диванчик. Тяжело дыша, он бешено посмотрел вокруг в попытках сориентироваться. Он по-прежнему был в павильоне, по-прежнему на полу. Голова Лейлы лежала неподалёку, в то время как с другой стороны корчилось, до сих пор стоя на коленях, её обезглавленное тело. Позади, чем-то похожим на хлебный нож, невзрачный невысокий человек одной рукой безрезультатно скрёб по бесцветной слизи, которая покрыла почти всю переднюю часть его пиджака.

— Да уж, — непринуждённо сказал человек, когда заметил, что на него смотрит Барроу. — Не думаю, что она сойдёт.

— Здравствуйте, мистер Симпкинс, — хрипло сказал Барроу.

— Здравствуйте, отставной инспектор Барроу, — сказал человек и продолжил скрести пятно. — Знаете, к пятнам крови я привык, но вот это для меня в новинку.

Он указал на разнородные части, из которых состояла Лейла.

— Я вообще-то не собирался обезглавливать барышню, только глотку перерезать. Но с ней это не прошло. Едва лезвие коснулось того, что язык не поворачивается назвать кожей — оно заскользило дальше. Как будто немецкую колбасу нарезаешь. А потом — хлоп! — голова слетает с плеч. Мне, как профессионалу, было бы даже приятно, если бы не брызги этой ужасной слизи. Я привык к гейзерам крови — нужно просто относиться к ним, как к неприятной необходимости, вроде похода к стоматологу. Но это? — Он с серьёзным видом наклонил голову, как будто собирался сообщить о великом открытии. — Сомневаюсь, что это вещество — естественного происхождения.

— Что теперь, мистер Симпкинс? — спросил Барроу.

Симпкинс вопросительно наклонил голову.