Йоханнес Кабал. Некромант

— Папа! — воскликнула Леони и прикрыла ладонью рот.

Произнеся предательское слово, она нахмурилась. Кабал понял, что она не хотела расстраивать отца ещё больше. Она позволяла ему доиграть игру. Даже в такую минуту она продолжала думать о нём. Замечательная женщина. Почему он всегда встречает таких при столь неудачных обстоятельствах?

— Ты не выстрелишь, — сказал Барроу.

— Вы что, провоцируете меня? Не дурите, на кону жизнь вашей дочери.

— Это я понимаю. А ещё понимаю тебя, Кабал. Я видел твою реакцию, когда ты впервые её увидел. Мне потребовалось некоторое время, чтобы понять, что происходит в гробнице, которая у тебя вместо головы, но я наконец-то получил ответ, как оказалось, неприятный.

— У меня нет времени на упражнения в любительской психологии, Барроу. Я сейчас начну считать…

— Это была любовь с первого взгляда.

Несмотря на напряжённую ситуацию, Кабал искренне рассмеялся.

— Любовь? Любовь? Вы очень сильно ошибаетесь, Барроу. Я уверен, что Леони — прекрасный человек. При других обстоятельствах, мы могли бы стать друзьями, и я уж точно не захотел бы снести ей полголовы. Но сейчас, — он неспешно взвёл курок — я сделаю это без колебаний.

— Ничего ты не сделаешь, — решительно сказал Барроу и скрестил руки на груди.

Некоторое время длилась немая сцена: Барроу откинулся в кресле с уверенным видом; Кабал смотрит на Барроу, а его револьвер непоколебимо направлен на Леони; которая, стараясь не выглядеть испуганной, смотрит на указательный палец Кабала, и замечает, что тот едва касается спускового крючка.

Внезапно весь балаган затих; каллиопа замолчала, не доиграв мелодию, зазывалы прекратили зазывать. Кабал моргнул, опустил револьвер и посмотрел на часы.

— В чём дело, Костинз? — спросил он. — Осталась ещё минута.

Костинз заткнул большие пальцы в карманы жилета.

— Всё верно, босс. Вам осталась минута, чтобы получить подписанный контракт. Что до ярмарки — мы собираем чемоданы.

— Что? — Кабал встал с кресла. — Как ты смеешь? Это моя ярмарка, и я приказываю…

— Как много громких слов. Не твоя эта ярмарка, и твоей никогда не была. Ты просто взял её на время, и срок вышел, босс. Последняя минута — наша. И начинается она… — он театрально замер окна, будто прислушиваясь; каллиопа встрепенулась и снова ожила, и Кабал с первых нот узнал в мелодии искажённую, нестройную версию вальса «Минутка», — …прямо сейчас!

Костинз принялся плясать как хорёк и хлопать в ладоши.

— Время повеселиться по-настоящему. — Он остановился рядом с Кабалом. — А я когда-нибудь говорил, как вы облажались, когда создавали меня?

— Неоднократно.

— Я вот что имею в виду.

Лицо мистера Костинза сползло с черепа, обнажая кости и мышцы. Оно шлёпнулось на землю, как будто кто-то уронил рисовый пудинг. Кабал просто сверлил его взглядом. Барроу бывал не на одном вскрытии и видал вещи похуже. Леони отвернулась. У неё было чувство, что как ни крути, а следующая минута станет худшей в её жизни.

— Халтура же.

Он засмеялся пронзительным крикливым смехом, распахнул дверь и спрыгнул на землю. В открытую дверь ворвался поток звуков, криков и визга.

— Что за чертовщина? — сказал Кабал и шагнул к двери.

Иначе как «чертовщиной» происходящее было не назвать.

Балаган разваливался на куски и на глазах приобретал новые, кошмарные формы. Ему поневоле вспомнился «Сад земных наслаждений» Босха. Не лучшее место для семейного отдыха. Твари из «Поезда-призрака» быстро и низко летали между распускающихся цветков разрухи, которые ещё недавно были аттракционами, обращая паникующих горожан в стремительное бегство. Гигантская горилла тоже покинула «Поезд-призрак», взобралась на Спиральную Горку — теперь громадных размеров башню из шипов и клинков — и с торжественным видом стояла на ней, отмахиваясь от четырёх бывших жокеев из «Дня на скачках». Правда они теперь выглядели воплощениями Смерти, Войны, Чумы и Голода, хотя и всё ещё были одеты в свои яркие костюмы. В свободной руке Горилла держала какого-то несчастного, который бессильно брыкался, чтобы высвободиться. Дензил, стоящий у основания башни, помахал Деннису, который перестал вырываться, чтобы помахать в ответ. Он полагал, что идеально подходит на роль Энн Дэрроу из «Кинг-Конга».

— Прекратить! — взревел Кабал.

Никто и не думал прекращать.

— Джоуи? Джоуи! А ну, подтяни штаны сию же секунду! Людей пугаешь!

— Вообще-то, в этом и задумка, старик. Извиняюсь и всё такое, — отозвался Джоуи, самое воспитанное и вежливое из всех дьявольских отродий, которых только можно встретить.

Кабал посмотрел по сторонам.

— Костинз, останови их! Я всё ещё здесь главный!

— Ещё тридцать секунд, — прокричал Костинз с расстояния в сотню ярдов. Он взял себя в руки. — Посмотрим, что я могу сделать, босс.

Он повернулся к пульсирующему нарыву хаоса, который ещё недавно был балаганом.

— Прекратить, — сказал он еле слышно, грозя в его сторону пальцем.

Он чуть не взорвался от смеха, еле держась на ногах и дивясь своему остроумию. Затем у него взорвалась голова.

Кабал снова взвёл курок револьвера.

— Со мной шутки плохи, — сказал он, ни к кому особенно не обращаясь.

Он повернулся к Барроу.