Йоханнес Кабал. Некромант

Тогда-то несметное состояние в сочетании с ограниченным генофондом и стало роковым образом на них сказываться. Кровосмешение, к которому их по большей части принуждало общество, не забывшее об их дурной репутации, начало вызывать сбои в работе семейной психики. Они выживали из ума всё больше и больше, и обходилось им это недёшево.

Беатрис основала Музей Бобовых — вместилище крупнейшей в мире коллекции гороха. Гораций вырыл каньон, размером и очертаниями повторяющий Вестминстерский дворец — эдакую огромную формочку для желе в виде Матери всех парламентов. Джереми завёл стаю лисиц, которых обычно использовал на охоте в качестве гончих, пока не перешёл на уровень выше, и не начал врываться в дома людей с отрядом хорошо обученных барсуков.

Атмосфера всеобщей ненависти при индивидуально протекающих безумствах стала почти осязаемой. Тётушка София, которой реже, чем остальным приходилось занимать ума, уехала за границу с твёрдым намерением найти какое-нибудь спасительное средство.

И, по всей видимости, безуспешно. Однако после долгих лет странствий она вернулась на удивление спокойной и уравновешенной, может даже немного самодовольной.

По возвращении она первым делом основала кладбище Гримпен и заказала Друанам семейный склеп в самом труднодоступном его уголке. Каждому члену семьи, за исключением самой Софии, было отведено в нём место. На вопрос «зачем?» она с мрачным удовлетворением ответила, что за время путешествия поняла одну вещь: у Друанов нет никакой надежды избавиться от семейного недуга, они обречены на вымирание. А места в склепе у тётушки нет, потому что она переживёт всех остальных.

Остальные члены семьи многозначительно переглянулись. При всём своём слабоумии, они без всяких синоптиков смекнули, куда ветер дует.

В один прекрасный день Софию как будто бы покинула удача. С ней произошёл ряд несчастных случаев, и все — с летальным исходом. Её объявляли мёртвой несколько раз, поскольку злоключения — то в виде невзначай упавшего мешка с бетоном, то в виде иного тяжёлого предмета, который совершенно случайно пролетал на уровне её головы — преследовали её на каждом шагу.

Удивительное дело: никого из её родственников даже близко не было в момент внезапного — как гром среди ясного неба — несчастья. И всегда они имели железное алиби, подготовленное порой несколькими днями ранее. София же как ни в чём не бывало приподнималась на столе морга, потягивалась и спрашивала, во сколько будет чай.

Однако в последний раз её постигло в высшей степени неудачное стечение обстоятельств: София, паровой каток и четыре тонны гелигнита оказались в одно время и в одном месте. На этот раз справиться о позднем завтраке во время вскрытия у неё не было никакой возможности. Тётушку Софию сняли с деревьев, соскоблили с дороги, сетями для креветок собрали с поверхности утиного пруда, со всеми почестями поместили в её любимую сидячую ванну вместе с излюбленными банными принадлежностями, и погребли в самом тёмном углу фамильного склепа. С ней было покончено. Месяца на два.

Затем, однажды утром, её живые родственники обнаружили, что кто-то не спустился к завтраку. Беатрису они нашли привязанной за лодыжки к люстре. На её лице застыло выражение чистейшего ужаса, а сама она была мертва-мертвёхонька. Бобовые валялись по всей комнате. Ещё пять фунтов гороха были обнаружены во время вскрытия у неё в горле — они забили ей пищевод и перекрыли дыхательные пути. Через месяц на тарелке в трофейной появилась голова Джереми. Спустя ещё две недели изувеченное тело Горация было найдено в Вестминстерской Башне на глубине в три сотни футов.

Они умирали один за другим, и очевидно, от рук того, кто был в курсе их маленьких странностей. Феликса придавило менгиром. Дафна утонула в холодце. Учитывая любимую забаву Джулиана, может и к лучшему, что они так и не нашли нижнюю часть его тела. Очень скоро склеп Друанов заполнился.

Если бы только кому-нибудь пришло в голову заглянуть в склеп к тётушке Софии. Если бы кто-нибудь удосужился разузнать, где именно она побывала. Если бы только кто-нибудь навёл справки о внезапной вспышке детского малокровия в округе. Да, загадочная «Гримпенская эпидемия». Ни один ребёнок не умер от этой болезни, а у всех, кто уехал, здоровье быстро улучшилось. Врачи только руками разводили.