Ёксель-моксель! (СИ)

Финал сценки (непременно под траурную музыку)... Распростертый напольно на животе Володя. В кадре крупно его полубессознательно-идиотски выраженное лицо с закаченными (желательно под косоглазие) очами. Рядышком осьминогоподобно раскинувшая уши вовина солдатская шапка с кокардой, пришпиленная к полу вертикально воткнувшимся в макушку зонтикоподобным светильником, лампочки коего мистически-сумбурно пульсируют накалом на аудиофоне бессистемного треска электродуги...

Хлопки лопающихся лампочек с рассыпным фейерверком крупных искр и... кромешная темнота.]

С Ц Е Н А С Е Д Ь М А Я (кухонная):

[Кухонька интерьерно не ахти каковская: ни единства стиля, ни новизны мебелировки - пестрота обшарпанная, но непременно с дверью!.. Повсеместно горы немытой посуды, на вершине переполненного мусорного ведра с распахнутой крышкой легкоузнаваемая миниатюрная телевизионная антенна (словно кто-то там - внутри - проживает и смотрит телевизор).

В так называемом "красном углу" стол, из коего на две трети ручкой вверх выступает проломившая столешницу свежеприобретенная гиря-четырехпудовка. Над столом по центру (ближе к потолку) широченная полка (середина пуста, а по краям матрешка, свинья-копилка, бюст Ленина, фарфоровая Венера Милосская...). Над холодильником в широченном роскошном багете репродукция "Черного квадрата" Малевича.

Как и прежде, облаченный в зимне-сельское Володя на табурете у стены, прислоненный к ней в бессознательном состоянии: полусползший с расшеперенными ногами, обвисшие плетьми руки, поникшая с упором подбородка в грудь голова. Анна, как и прежде, одетая в пижаму, в ужасе с "охами", "ахами" и подвываниями несуразно суетится перед супругом...]

А н н а[наконец-то с грехом пополам обретя дар речи, нервозно всхлипывая и с обеих рук интенсивно хлеща муженька по щекам, с придыханием на пределе эмоций.]:

- Во-ова-а-а(!!), холера тя бей!.. Оч-чни-и-ись, пожа-а-алуйста-а!.. Йя-я-я ж твою сме-ертушку, ёксель-моксель, ня пяреживу-у-у(!!) - ня вы-ы-ынесу-у-у! Я ж от тебя-я-та ни разо-очка нале-ево ня ха-аживала-а-а! Все напра-аво да напра-аво, да впере-ед, да вза-ад, да впере-ед, да вза-ад.., да впере-ед, да вза-а-а-а-а-а-ад! А нале-ево-та даж нога-а ня ступа-а-ала-а!..

Б а с т и л и я[облаченная в монашенское одеяние, негодующе, взволнованно притопывая, от двери.]:

- Аню-ю-юта-а!! Стоя-я-ять!!! Что-о(?!!) стрясло-ось, несносная! На тебе ж, мать твою за поясницу, отсутствие лица! Ты-ы(!) ж... с ума-а-а(!!) соскакиваешь!

[Слева-справа и чуть сзади от Бастилии появляются Ваня и Петя. Ваня, застыв в оцепенении, испуганно взирает на родителей. Петя ж, ковыряя пальцем в ноздре, демонстративно любуется верхом спины Бастилии (монастырской многокупольной тату-наколкой, коя для зрителя до поры, до времени пока еще за завесой тайны).].