Ёксель-моксель! (СИ)

Б е л ь м о н д о н[принимая аппарат,с эстетическим любопытством смотрит на вонзенную в столешницу гирю.]:

- Заба-а(!)вненький натюрмортик. Заказывали... иль сами сотворили?

А н н а[грустно, по вертикали переводя понурый взор от стола к полке и обратно.]:

- Сами... сотво-рили... Я сделала... Хотела, ёксель-моксель, гирьку на полочку запялить, а она возьми да й сорвись...

Б е л ь м о н д о н[сурово.]:

- Гра-аждане-е! Покинем-ка дружнехонько помещеньице! Чего столпились?! Не в библиотеке же. [командно Гавриле.]: - Чего стоишь словно истукан?! Завязывай сопли жевать - очищай помещение!

[Анна с Бастилией бредут к выходу. И тут в кадр наконец-то попадает спина последней, украшенная зоновской татуировкой. Гаврила, выступив вперед и развернувшись лицом к выходу, берет носилки поперек груди, дабы бульдозерить собравшихся. Но, узрев тату на практически обнаженной спине, пораженно охает и замирает непоколебимым изваянием. Массовка выходит в коридор. Бельмондон, обойдя Гаврилу, плотно прикрывает дверь. Возвращаясь на исходную позицию, вперивает изумленный взор в лицо окаменевшего санитара.]

Б е л ь м о н д о н[Гавриле, обеспокоенно.]:

- Ты чего?.. Поясницу пересекло?..

Г а в р и л а[по-детски ошарашенно.]:

- Кар-ти-инка-а! Охрене-е(!)ть. Точь в точь как у моего папашки-рецидивиста! Только кумполами побогаче. От эт-т да-а-а!.. Неужто зону топтала?.. У них же за каждую ходку новый кумпол пририсовывается. А у нее и-и-их-х!.. Рецидиви-и-истка-а!..

[дверь слегка со скрипом приоткрывается, и в образовавшийся проем чуть выше ручки просовывается голова возбужденной Бастилии.]

Б а с т и л и я[сварливо тараторя.]:

- И никакая я не рецидивистка! И нисколько я не отбывала! Наоборот: охраняла их - рецидивисток! А татушку мне еще в молодости по ходу семидневного запоя... на каникулах после зимней сессии в машиностроительном техникуме собутыльницы из училища искусств в общаге... по глупости забацали! И никакая я не...

Б е л ь м о н д о н[Бастилии, укоряюще, нахмурив брови и гневно притопнув ногой.]:

- Мадам, да будет вам ведомо: совсем не по-французски через замочные скважины да дверные зазоры подслушивать! Изво-о(!)льте убрать свою головенку, а то Гаврила... Гаври-и-ила-а!!

Г а в р и л а [резко очнувшись от оцепенения и резво развернувшись к Бельмондону.]:

- А?!!

Б е л ь м о н д о н[раздраженно-приказным тоном.]:

- Фигу на! Да прищеми ты наконец ее сонную артерию этой чертовой дверью!!

Г а в р и л а[по-армейски ретиво разворачиваясь ко входу.]:

- Сейчас. Э-э(!)то мы ми-игом... [но голова уже убрана, а дверь захлопнута.]...

Б е л ь м о н д о н[присев ягодицей-бедром на край стола, на пониженном тоне в мобильник.]:

- Донор-ветер. Слушай сюда. Это Бельмондон беспокоит...

... - Чего-о-о?! Сам ты гандон!.. Все рифмуешь, поэт недоделанный... Это я - Бельмондон Николаевич Кровопивец! Третья бригада!..

... - Да ла-адно, проща-аю. Не вперво-ой... [голос понижается до полушепота.]: - По последнему-то вызову в квартиру в тупике ученого конюха Гаврилова того... Двухсотый мужского пола без явных признаков насилия. Пока от близких-то скрою, что он жмур. Набрешу заполошным, что, мол, по естественной потребности организма впал в краткосрочный летаргический сон, что, мол, мы с Гаврилой поехали за электронным аппаратом для плавного выведения из морфейного состояния...

Хе, сегодня должно везти-и(!): тупик - Гаврилова, мой санитар - Гаврила. Совпадение... А ты, Донорветер, пока звони в полицию. Да труповозам брякни, чтобы готовились...