Иоланда — дочь Черного корсара

— Идет, — ответил Ван Штиллер.

Но прежде чем скрестить шпаги, Кармо сделал последнюю попытку.

— Мы достойные ученики Черного корсара, самого лучшего фехтовальщика на Тортуге, — сказал он. — Мы убьем вас, не сомневайтесь. Но не лучше ли сдаться и отдать нам сеньору Вентимилья?

— Такому негодяю, как ты, капитан Валера не сдается, — ответил испанец. — Увидишь, я выпущу тебе кишки.

— Гром и молния!.. Нам обоим!

Перепрыгнув через стол, за которым укрылись испанцы, Кармо скрестил шпагу с капитаном.

Ван Штиллер обошел препятствие и напал на солдата, который вынужден был оставить укрытие, чтобы обезопасить себе тыл.

Все четверо обнаружили глубокие познания в искусстве фехтования и показали себя отменными бойцами.

Однако оба пирата, прошедшие школу Черного корсара, равного которому было не найти в то время, с первых же ударов заронили сомнение в души испанцев, надеявшихся быстро одолеть флибустьеров, известных больше меткостью стрельбы.

Кармо яростно наседал на капитана, не давая ему ни минуты передышки. Он заставил его выйти из укрытия и отступить на три-четыре шага. Теперь оба сражались в углу комнаты.

Ван Штиллер теснил солдата. Дважды он уже кольнул его, но грудь у испанца была защищена кирасой, и ему все было нипочем.

Ясно было, однако, что солдату недостает ловкости капитана и что он долго не продержится. Видно было, что он зря теряет силы, нанося удары впустую.

— Сдаешься? — спросил через некоторое время гамбуржец, заметив, что его противник отбивается не так ловко, как раньше.

— Ни за что, — ответил тот. — Солдаты из рода Бардабо умирают, но не сдаются.

Почти прижатый к стене солдат сделал неожиданный выпад, заклинив рукоять шпаги противника, и, пока шпага гамбуржца была в плену, попытался сделать ему подножку и свалить на пол.

— Ах, подлец!.. — завопил гамбуржец. — Это не по правилам. Тогда умри!..

Резко отскочив в сторону, чтобы высвободить клинок, он молниеносно пронзил грудь солдата.

— Туше, — пробормотал испанец слабеющим голосом.

Он прислонился к стене, выронил шпагу, прошептал несколько слов и с вытаращенными глазами рухнул наземь.

— Ты этого хотел, — промолвил Ван Штиллер.

Потом бросился к Кармо.

— Иду на помощь! — крикнул он.

Капитан еще отбивался от флибустьера, но оказался прижатым к стене и имел весьма бледный вид.

Переложив шпагу в левую руку, он пытался сбить с толку Кармо, который, не будучи левшой, вряд ли обрадовался этому.

— Не забудьте про меня, — предупредил Ван Штиллер, нападая на капитана.

— Нет, так не пойдет, — остановил его Кармо. — Предоставь мне закончить дело.

При этих словах капитан, сделав последний шаг к стене, опустил шпагу.

— Я считал вас, — сказал он, — разбойником, способным на подлое убийство, но вы оказались джентльменом. Другой бы на вашем месте не отказался от помощи друга.

— Черный корсар научил меня благородству, — ответил корсар. — Ну как, сдаетесь?

Капитан взял шпагу в руки и переломил ее о колено.

— Я ваш пленник, — сказал он.

— Не знаю, что нам делать с пленными, — возразил Кармо. — У Моргана их прорва. Мы же пришли за дочкой корсара.

— Мне ее поручил губернатор, и без его указания я не могу ее выдать.

— Да он сбежал после первых же залпов в неизвестном направлении.

— Значит, город взят?

— Три часа, как он в наших руках.

— Тогда, сеньоры, раз сбежали все, включая губернатора, всякое сопротивление бесполезно.

— Где сеньора Вентимилья?

Поколебавшись немного, капитан заявил:

— Я отдам вам ее, если пообещаете уговорить вашего капитана выпустить меня из города.

— Даем слово, — сказал Кармо. — Морган вас отпустит.

— Тогда берите факела и следуйте за мной.

Ван Штиллер собрался идти, капитан вытащил из-за пояса ключ и направился к двери, видневшейся в глубине.

— Не торопитесь, сеньор, — остановил его Кармо, все еще не веривший капитану. — Вы здесь один?

— Здесь никого больше нет, — ответил тот. — На шум сбежались бы солдаты, и еще не известно, чем кончился бы тогда наш поединок.

— Может, и так, — сказал Кармо.

Капитан вставил ключ в скважину и, открыв дверь, вошел в довольно элегантный зал, освещенный люстрой в венецианском стиле. Стены зала были обшиты деревом, пол покрыт довольно толстым ковром, в глубине виднелся альков, красные занавески которого с выцветшей от времени золотой каймой были опущены.

— Сеньора, — позвал капитан. — Вставайте! За вами пришли знакомые вашего отца. Они вас ждут.

За занавесями кто-то изумленно и радостно воскликнул. Потом из алькова молнией выскочила девушка и уставилась на флибустьеров, стоявших перед ней.

Это была прелестная девушка лет пятнадцати-шестнадцати, высокая, стройная, как тростник, с бледной, почти алебастровой кожей, унаследованной от своего отца — Черного корсара, и двумя огромными иссиня-черными глазами с длинными ресницами, отбрасывавшими тень на лицо.

Распущенные волосы цвета вороньего крыла ниспадали ей на плечи и только под затылком были перехвачены маленькой ниткой жемчуга.

Одета она была в простое белое платье с кружевами и тонким золотым шитьем на широких рукавах.