Иоланда — дочь Черного корсара

— Готовьте оружие, — сказал флибустьерам Морган. — Надо заманить в ловушку моряков, которые высадятся сейчас на берег.

Обратившись затем к Пьеру, он шепнул ему что-то на ухо.

— Исполню все в точности, — заверил помощник, выслушав внимательно командира — Ты ведь горазд на выдумки. Но мне поверят?

— Ты прекрасно говоришь по-испански. Вряд ли кто усомнится.

— Где вы будете меня ждать?

— Здесь, в роще. Важно, чтобы испанцы не почуяли неладное и не рванули на корабль.

— Не пульните только в меня.

— Как только откроем огонь, бросайся на землю.

Пьер Пикардец сбросил с себя куртку и брюки, снял сапоги и положил на землю палаш. Оставшись в одном исподнем, он разорвал его до дыр, взял с земли большой сук и направился к берегу.

— Если убьют, не забудьте за меня отомстить.

— Мы не дадим тебя в обиду, — ответил Морган.

Флибустьеры рассыпались в кустах и пригнулись к земле. Продираясь сквозь густой подлесок, Пьер Пикардец решительно двинулся к берегу, стараясь выйти туда, куда, по его расчетам, высадились испанцы. Он шел уже минут десять, как вдруг до него донесся стук топоров. Казалось, рядом валят деревья. Пьер поднял глаза и увидел, что вокруг росли карибские пальмы.

— Орехов захотелось, — решил он. — Припасы, видать, на исходе или на борту болеют цингой. Ну, была не была. Главное — не наговорить глупостей.

Опираясь на палку и делая вид, что изнемог от усталости, Пьер двинулся на стук топора. Он уже почти выбрался из зарослей, как вдруг послышался чей-то голос:

— Смотри-ка!.. Дикарь!..

Четверо моряков стояли вокруг пальмы со съедобными плодами, собираясь подрубить ее под корень. При виде Пьера они побросали секиры и поспешно схватились за аркебузы.

— Не стреляйте, ребята, — сказал флибустьер по-испански. — Я не дикарь.

— И впрямь белый, — удивился один из четверых, опуская аркебузу. — Откуда вы тут?

— Наш корабль потерпел крушение, — ответил Пьер, двигаясь им навстречу. — Я ваш несчастный земляк.

Совершенно успокоившись, моряки окружили Пикардца и стали с жалостью и любопытством его разглядывать.

— Бедняга, — сказал самый старший из четверых. — Давно вы бродите в лесу?

— Три недели, — ответил Пьер.

— А от корабля что-нибудь осталось?

— Нет, разбился вдребезги.

— Как он назывался?

— "Пинта".

— А еще кто-нибудь спасся?

— Очень мало.

— Значит, вы не один.

— Нас всего семеро.

— А где остальные?

— В хижине, которую мы построили недалеко отсюда. Мои друзья умирают от голода и не могут передвигаться.

— Но ведь здесь полно плодов, — заметил один из испанцев.

— У нас нет секир.

— Мы не дадим вам умереть, — вступил в разговор первый. — Погодите, я предупрежу офицера, а вы, друзья, дайте пока галет и глоток спирта несчастному.

Пьер Пикардец, прекрасно сыгравший роль, отведенную ему Морганом, не успел еще дожевать сухари и отхлебнуть из фляги, как перед ним снова возник испанец в сопровождении лейтенанта, приведшего с собой еще три десятка моряков.

— Где ваши товарищи? — спросил лейтенант флибустьера, который тут же вскочил на ноги. — Педро сказал мне, что вы не один.

— Верно, сеньор, — подтвердил Пьер Пикардец. — Мои товарищи здесь рядом.

— Вам не попадались индейцы в лесу?

— Мы никого не видели, сеньор.

— Как назывался ваш корабль?

— "Пинта".

— К кому он приписан?

— К морскому департаменту Урабы.

— В Дарьене?

— Так точно, сеньор.

— Капитан жив?

— Нет, погиб при крушении.

— Отведите меня к своим. Корабль у нас большой, и мы можем взять человек восемь-десять.

— Спасибо, сеньор, — ответил, пряча усмешку, Пикардец. — Вы очень добры. Если не трудно, следуйте за мной.

— Пошли, — сказал офицер, обращаясь к своим людям.

Построившись по двое, моряки двинулись за флибустьером, которого сопровождал лейтенант. Осторожно двигаясь вперед, они прошли уже порядочную часть пути, как вдруг Пьер Пикардец нарочно споткнулся и грохнулся наземь.

— Пли! — почти тут же раздалась команда Моргана.

Грянул залп, уложивший с десяток испанцев, и из кустов выскочили флибустьеры с абордажными саблями.

— Сдавайтесь!.. — закричали они.

Изумление оставшихся в живых было настолько неописуемо, что никто не подумал даже оказать сопротивление. К тому же противник настолько превосходил в силе, что пропало всякое желание вступать в бой. Один лишь лейтенант выхватил шпагу и двинулся к Моргану, шедшему впереди всех.

— Кто вы такие, — крикнул он, — чтобы убивать белых братьев?

— Ваши враги, но посильнее индейцев, — отвечал Морган, тоже кладя руку на эфес. — Хотите знать, кто мы такие? Флибустьеры с Тортуги. Бросайте оружие и сдавайтесь.

При этих словах изумление отразилось на лице лейтенанта.

— Флибустьеры с Тортуги!.. — воскликнул он.

— Сдаетесь вы или нет? Мы не можем терять время.

Офицер заколебался, но видя, что его люди бросают аркебузы, и не решаясь вступить в бой со столь сильным и страшным противником, сломал шпагу и бросил обломки в кусты.

— Уступаю силе, — буркнул он со злостью. — Можете расстрелять нас, если хотите.

— Я привык уважать чужую доблесть, — ответил Морган. — Я сохраню вам жизнь, даю слово.

Обратившись затем к своим людям, державшим под прицелом испанцев, он приказал:

— Свяжите этих сеньоров.