Иоланда Лухан

— Подожди! — Хуан Карлос быстро пошёл за ней. — Пожалуйста! Ты не можешь так просто уйти!

— А как ты хочешь, чтобы я ушла? Ты такой же, как Гонсало!

— Иоланда!

Но она уже вышла из ресторана. К Хуану Карлосу подошла Сильвия.

— Не трогай её, — тихо сказала она. — Она сейчас слишком рассержена. Войди в её положение.

— Я ничего не понимаю! Оставь меня в покое, Сильвия!

Хуан Карлос тоже вышел из ресторана, бросив на стол деньги. Он знал, куда пойдёт Иоланда, он был уверен в этом, поэтому сразу направился в дом Вальдивья. Сильвия тут же побежала к Гонсало. Ей было не по душе то, что происходит, но никак не давала покоя мысль, что, может быть, на этот раз Хуан Карлос окажется более снисходительным.

Она нашла Гонсало в его офисе в прекрасном расположении духа.

— Всё получилось великолепно, — сказала Сильвия.

— Сработало, как безотказный механизм!

— Мои поздравления.

— Я не ожидал таких блестящих результатов. Но теперь надо обдумать финал. Ведь это было только начало.

— Я не понимаю тебя.

— Не понимаешь? — Гонсало усмехнулся. — Я действую, как игрок в шахматы, который обдумывает все последующие ходы. Клянусь, это будет блестящая партия!

— Гонсало, я в этом не уверена.

— Ерунда. Забудь о своих сомнениях, Сильвия. Учти, если ты сейчас выйдешь из игры, то не получится шахматной партии и вообще ничего не получится. Останавливаться нельзя.

— Боже, до чего ты циничен!

— Я не циничен, — возразил Гонсало. — Я смотрю в лицо реальности. Знаешь, чего я хочу добиться? Я хочу нанести Хуану Карлосу такой удар, чтобы он никогда больше не оправился.

54

Всё шло своим чередом. Дни текли, не принося ничего нового. Но так только казалось. Изменения, конечно, были, только трудно сказать, в какую сторону всё менялось: к лучшему или к худшему.

Магда всё притворялась сумасшедшей, принимала таблетки и требовала, чтобы её госпитализировали. Ей очень хорошо удавалась эта игра, и Гонсало с Эстелой поверили в её безумие. Но самой Магде всё это надоело, она хотела, чтобы все её мучения побыстрее закончились, и боялась, что сил у неё не хватит. Однажды она даже заметила Матильде, что изображать из себя сумасшедшую иногда труднее, чем быть ею на самом деле.

Правда Магде пришлось расстаться с некоторой суммой, не слишком, впрочем, крупной, которую потребовал у неё Гонсало, но она уже была готова на всё, лишь бы вырваться из этого дома.

Иоланда после встречи в ресторане была в гневе, и, когда Хуан Карлос пришёл за ней к Вальдивья, она потребовала, чтобы он оставил её… Хотя бы на время. На следующий день она решила прийти к нему на работу и уже дошла до клиники, но неожиданно застала в его кабинете Сильвию, которая явилась к Хуану Карлосу выразить своё сочувствие. На этот раз это была совершенно случайная встреча! Действительно, беда одна не приходит. Иоланда, конечно же, сразу ушла и осталась в доме Вальдивья.

— Ты знаешь, — сказала она Диане спустя день, — я решила уйти от Хуана Карлоса.

Диана была в ужасе.

— Почему?

— Он предал меня, — ответила Иоланда и всё рассказала.

Диана долго убеждала её не делать непоправимого шага, но та сказала:

— Не знаю, может быть, я и не права. Но сейчас мне надо побыть одной.

О ребёнке не было никаких сведений, и инспектор, как-то зайдя к Хуану Карлосу, сказал, что, возможно, дело скоро закроют. Ни Хуан Карлос, ни Иоланда, ни кто-нибудь другой, конечно, не могли знать о Тине и Мирте и о том, что они делают, но даже если бы и узнали, это ничего бы, не изменило. Девушки сами не знали, как быть, хотя и подумывали о том, чтобы куда-нибудь уехать. Отдавать ребёнка им уже не хотелось. Они не были очень высокого мнения о его родителях: столько времени прошло, а они ничего не предпринимают!

Через несколько дней Роберто снова пришёл к Магде. Ему уже было трудно сопротивляться напору Гонсало и Сары, требовавших положить Магду в больницу, да и Магда уже более-менее поправилась. Так что он решил, что пора действовать.

— Привет, Роберто, как дела? — приветствовал его Гонсало.

— Привет, Гонсало. Как ты?

— Терпимо.

— Я хотел бы поговорить с тобой о Магде.

— Прошу тебя, садись, — предложил Гонсало.

— Знаешь, я нахожу её очень слабой и совершенно не разделяю ваше желание её госпитализировать.

— Понимаешь, Роберто, в доме возникла очень сложная обстановка, и я боюсь, как бы это не сказалось на ребёнке.

— Да, я понимаю. Но тем не менее…

— Странно это от тебя слышать. Магда мне вчера сказала, что хочет, чтобы её поместили в клинику. Ей не нравится в доме.

Лицо Гонсало выражало высшую степень беспокойства.

— Я понимаю, — кивнул Роберто, — но ты же знаешь, что больные в таком состоянии могут говорить всё, что угодно.

Они долго так препирались. Гонсало говорил об их с Магдой отношениях, упомянул о том, что он самый несчастный человек, потому что его любимая жена так тяжело болеет… В общем, Роберто не смог дольше выдержать это притворство и поэтому очень быстро позволил Гонсало себя уговорить.

— Ладно, — сказал он, — сделаем всё возможное.

— Пожалуйста, ради Магды, ради моей дочери, — сказал Гонсало, — подумай о госпитализации.

— Хорошо, — кивнул Роберто, — могу я её увидеть?