Макшев.
Не знаю… Так в народе говорят… (смотрит на ёлочку.) А я, извольте, кто тогда вишу? Вот эта ящерица?Ольга.
Нет. Ящерица – это Чигитанский, а ты – жёлудь.Макшев.
А-а-а… Ну хорошо, хоть жёлудь, а не Чигитанский… Жёлудь! Безликий, безмолвный, сосновый жёлудь! А я ведь на гитаре научился (с надеждой смотрит на неё.) И всё равно жёлудь?Ольга.
Жёлудь.Макшев.
А если бы пианино научился? Всё равно жёлудь?Ольга.
Жёлудь.Макшев.
А если бы машину водить?Ольга.
Жёлудь!Макшев.
А если б луну с неба, как Лев Толстой?!Ольга.
Жёлудь! Щёлк-щёлк клювом… Два грача… Бу-бух – и у свиньи шишка…Макшев.
Жёлудь… Ну понятно… Жёлудь – это почти что свинья. Во женщина… Втемяшит в голову, словно кондуктор на кедровых плотах… А если б Дыбину в морду дал? Тоже жёлудь?Ольга
(возмущённо). Пошёл вон! Как ты смеешь?!Макшев
(с гневным ехидством). Ага, любовь! Если Дыбин, то извольте… То вот вам кофе, Дыбин, вот подушка… То вот кровать в постель… «Проводите меня, Дыбин, до ветру…» Было? А я жёлудь… Чего стесняться! Не маленькие!Ольга.
Да…Любовь!Макшев.
Нет, это не любовь… Не любовь! Изнутри виднее! Это себяобман… Знаешь, как синица и журавль… Один в руках, а другой: курлык-курлык – и кувшин в горло.Ольга.
Пошёл вон, дурак!Макшев.
Ну хорошо. Ухожу. Надо же, двадцать лет. И вот так… Жёлудь!.. (Показывает на подарок.) Подарок, между прочим… Насовсем. Когда будешь раскрывать… Не забудь ленточку… Вздёрнешь… Затем кнопка. Убираешь пластмассовую прокладку… Потом – по часовой стрелке… Взвинчено… И нюхай… Настоящий ландыш. Внизу число…Ольга.
Это что, духи?Макшев.
Да, духи… А я ухожу… Внизу число…Ольга
(держит в руках коробку с духами, немного размякла). Ну хорошо… Оставайся… Только в угол встань… Ты наказан!Макшев
(послушно становится в угол). Ладно, в угол – так в угол! Когда красивая женщина… Не то что в угол… Хоть в орлиную конуру на четвереньках… А за поцелуйчик – я и кефира могу выпить… из сержантского сапога… Я могу! Долго мне в углу-то?Ольга.
Долго! (Начинает петь.)В это время подкрадывается вошедший Кожин
, тоже в маске Деда Мороза, бесшумно ставит подарок на стол и хватает Ольгу сзади за талию.(Испуганно кричит.)
А-а-а!Макшев
(обернулся, не узнав друга, бросился Ольге на выручку). Ты чё? Ты чё её?Кожин.
Кто её? Я её двадцать лет!..Макшев.
Какой лет… Только пришёл – и жать на всё?Кожин.
Кто жать? Я слегка… ты бы видел…Макшев.
А! Знаем-знаем, слегка… Серафим без крыл, а как шкура неубитого медведя, так соловьём петь?Кожин.
И спою, спою! Если забыл, кто здесь в разуме поперхнулся. Мужик!.. Как будто слегка «на угадаешь» ни разу не видел? Не насовсем же!Макшев
(наконец узнал друга). Кожин!Кожин
(тоже узнал его. Далее идут воспоминания). Макшев! Двадцать лет! А ты помнишь на Чегете, когда ручей, слева подсолнух… И мы среди лягушек, как дурак!Макшев.
Помню…(Смеется.) Я вот когда через болото аист пикирует, словно подбитая мышь… А у меня трос от катера!Кожин.
Это какой трос? Тот самый, что возле крюка вжик-вжик три петли?Макшев
(смеется). Тот самый.Кожин.
А-ха-ха! А Дыбин тогда, помнишь, кричит: «Альпинистская привычка, альпинистская привычка!» Он бы ещё палатку с медведем на воду спустил.Макшев.
Хорошо, что ещё после обеда.Кожин.
Вот именно!Макшев.
Ой, Кожин, сколько всего! Сколько всего в жизни ещё предстоит…Кожин
(смеется). Помню… Двадцать лет… Не узнать… Как будто тебя и не было!Макшев.
И тебя тоже, Кожин…Кожин.
Эх, время, время… Не берёт!Макшев и Кожин
(запели).Пора в дорогу, старина, подъём пропет.Ведь ты же сам тогда в дорогу, старина…Ведь ты же сам тогда в дорогу парапет.Ведь ты же сам тогда дорожная струна…Дожди размоют нам дорогу наших кед…Загородит дорогу гордая стена…В это время Оленька тоже запела, чтобы обратить на себя внимание.
Макшев, Кожин и Ольга
(обняв Ольгу с двух сторон, допели песню в три голоса).Но мы пройдём туда в дорогу парапет.И нам бакштат звенеть дорожная струна!