Йольское чудо (ЛП)

— Мы с мамой не скряги.

— Тогда как всё это скопилось, скопидом?

Грудь Мариголд сжало точно викторианским корсетом.

— Это временная ситуация. Мы… переезжаем.

— Тогда почему мебель не на складе?

— Потому что склад стоит денег, а мы их копим для нового жилья.

У Норса не нашлось, что на это ответить. На лице появилось смущение, но быстро исчезло. Намеренно. Возможно, он всё понял.

— Так… где мне поставить ёлку?

— Говорю же тебе, я справлюсь.

— Определённо нет. Ты её даже через коридор не пронесёшь. — Он указал на узкий проход. — И где будет эндшпиль? Где ты собираешься её поставить?

Мариголд поразило знакомое чувство страха и унижения.

«Как я могла впустить его в дом? Как я могла потратить деньги на ёлку, которую выбрасывать через неделю? Которая даже не влезает в квартиру? Мама будет в ярости».

Сердце Мариголд было готово выскочить из груди.

— Н-не знаю. Как все нормальные люди я собиралась поставить её перед стеклянной балконной дверью.

Норс вытянул шею через порог.

— Балконной дверью? Той, что впереди? Той, что за сервантом?

— Да. А что?

— Ты с ума сошла. Зачем ты купила ёлку?

— Ты мне её втюхал!

Норс развернулся и уставился на неё. Взгляд был нечитаем. А затем… расплылся в улыбке. Улыбка была тёплой — неожиданно согревающей, — и Мариголд немножечко, но успокоилась.

— Так что будешь делать?

— Наверное… передвину часть мебели?

На её лице читалось столько же сомнения, что и в вопросе. В конце концов, они с матерью ничего не трогали с самого переезда.

Норс осторожно переступил порог и почесал затылок. У Мариголд защемило в груди. Она не должна была смущаться: у них была причина для такого бардака, это всё временно, чёрт побери, — но всё равно смутилась.

— Это просто дурдом, — заключил Норс. — Здесь небезопасно.

— Мы уже год так живём, и ничего не упало.

— Ты живёшь в этой яме смерти целый год?!

Он нырнул в квартирные недра. Тропа вела к главным жилым зонам: кухне, ванной, спальням.

— Прости, но я не позволю поставить здесь свою ёлку! — выкрикнул он из-за угла. — Она умрёт до Рождества, а до него лишь пять дней.

— Плевать на Рождество. Моё дерево должно дожить всего лишь до завтра.

— До завтра? Завтра приедет команда по сносу?

— Завтра Йоль. День зимнего солнцестояния.

Голова Норса выглянула из-за шаткой стопки столовых стульев.

— Ты ведьма?

Мариголд залилась удивлённым хохотом.

— Викканка? Ведьма-викканка? — уточнил он.

— Нет.

— Язычница? Типа… нео?

Мариголд покачала головой.

— Друидка? Ну, кто ещё отмечает зимнее солнцестояние?

— Кто угодно может праздновать зимнее солнцестояние. — Она прошла за ним вглубь квартиры. — Это астрономический феномен. Научный. Йоль — самый короткий день в году.

— Так значит вы с матерью… учёные.

Мариголд усмехнулась.

— Нет. Мама у меня точно язычница.

— Тогда спрошу снова. Зачем ты купила рождественскую ёлку?

— Я люблю ёлки. Мой папа… — Мариголд осеклась, но продолжила с тяжёлым сердцем: — праздновал Рождество. Мама его не отмечала, но соглашалась включать ёлки в наши традиции, потому что они красивые… и естественные. К тому же, христиане могли остаться без ёлок, если бы язычники праздновали Йоль по-другому. Ёлочки — это их идея.

Она ждала, что он обвинит её в излишней агрессии: Мариголд всегда яростно отстаивала свою позицию, — но у Норса наоборот разгладились складки на лбу.

— И где теперь твой отец?

Мёртв. Он ждал, что она скажет: «мёртв».

— В Шарлотте, — ответила она.

— А-а-а. — Норс обрадовался, но только на секунду. — Разведены?

— Они никогда и не женились.

— Братья? Сёстры?

— Я единственный ребёнок в семье.

— А где твоя мама?

Мариголд вроде бы чётко дала это понять.

— Она живёт здесь, конечно.

— В смысле, где она сейчас?

Она снова смутилась, а затем расстроилась.

— На работе. Она работает в ночную смену.

Однако стоило этим словам слететь с её губ, как Мариголд оцепенела от ужаса.

«Я только что сказала незнакомцу, что совершенно одна дома. Как можно быть такой тупой?»

Но Норс на это лишь сердито ответил:

— Так, значит, нам никто не поможет. Прекрасно.

— Что, прости?

Он убрал бирюзовый марокканский столик с вершины мебельной башни так же аккуратно, как если бы играл в Каланчу[7].

— Тебе придётся дать задний ход.

Расстройство росло с колоссальной скоростью.

— Что?

— Здесь можно всё переставить, но мне нужно больше места для работы. Всё, что есть в передней части дома, — Норс провёл головой справа налево, — нужно убрать туда.

Он кивнул в сторону прихожей.

— Ты загораживаешь дорогу.

Норс попёр вперёд, выталкивая её из собственной квартиры её же марокканским столиком.

Мариголд была потрясена.

— Ты что творишь?

— Само собой, — он поставил столик возле ели, — помогаю тебе.

— Тебе не нужно на работу?

— Нужно. Поэтому ты продолжишь убираться без меня. Один предмет за раз, хорошо? — Он кивнул, отвечая на собственный вопрос. — Договорились. Я вернусь после смены.

* * *

Мариголд понятия не имела, как он втянул её во всё это. Последние два часа ушли на то, чтобы перенести в прихожую пыльные стулья, грязные картонные коробки, мешки для мусора с бельём и бельевые корзины с безделушками. За это время мисс Агриппа три раза на неё наорала.