Иона

— Что вы делали в ночь… исчезновения? — спросил я прямо, решив, что это аморфное, запутавшееся в религиозном экстазе существо вряд ли бы осмелилось на совершение преступления, конечно, в том случае, если он не великолепный артист и сейчас дурит мне голову.

— Я молился у себя в каюте, — прозвучал ответ.

— Всю ночь?

— Да, я же сказал, — Верующий улыбнулся опять, — что провожу жизнь в молитвах.

— Может, вы что-нибудь слышали? — с надеждой спросил я.

— Только голос Бога, — «нечто» начинало погружаться в обычный для себя транс.

— Ясно, ничего не слышали, никого не видели, ничем помочь не можете, — очередное разочарование, подумал я.

— Помочь могу, — вдруг оживился Верующий. — Соседу Коммерсанту.

У меня глаза на лоб полезли от удивления:

— Ну-ка, ну-ка.

— В моей каюте нет полочки в «красном углу» для иконы, и я ставлю ее на дверной наличник, но когда сосед выходит из своей кельи, простите, каюты, он так сильно хлопает дверью, что икона падает. В ту самую ночь, которая вас интересует, икона не упала ни разу.

— Значит, Коммерсант не покидал каюты, — задумчиво пробормотал я.

— Вот именно, — радостно подтвердил Верующий.

— Благодарю вас, вы свободны.

— Слава Богу, — чувственно произнесло «нечто» и, перекрестившись (а как же иначе), выплыло наружу.

Иона был прав, решил я, вспоминая количество упоминаний Имени Его «на ровном месте».

В качестве очередного опрашиваемого Помощник выбрал Генерала, в этом случае и гадать не пришлось; мундир, шрам через всю физиономию, от уха до уха (как жив-то остался), погоны с бесконечными звездами, аксельбанты и прочая мишура, все было на положенных местах.

Генерал, похоже, командовал либо кавалерией, либо бронебойными войсками, едва войдя в помещение, он бросил короткий взгляд на меня и, оценив по-своему обстановку, отчеканил:

— Рассматриваемый, виноват, обсуждаемый объект, именуемый в дальнейшем Иона, — подлец и предатель, утеря его повышает обороноспособность, то есть, хотел сказать, укрепляет связи между пассажирами данного судна «Сирена» и не наносит никакого ущерба обществу людей на суше.

— Отчего же? — закашлялся я от подобной эскапады.

— Подлец Иона подвергал насмешкам мое преклонение перед неоспоримым военным талантом фельдмаршала N, комментируя мое восхищение как идолопоклонничество, видимо, намеренно путая это с соблюдением субординации и признанием заслуг перед отечеством.

— А по существу? — мне подумалось, что с ним нужно быть предельно кратким.

— Мог раздавить, как паука, но не желал марать руки, — Генерал хлопнул каблуками.

— Чего-нибудь подозрительного не заметили в ту ночь?

Генерал надул и без того необъятную грудь и поправил фуражку:

— Не мог уснуть. Сосед, святоша, бубнил до рассвета свои молитвы, не громко, но нудно, черт бы его побрал.

— Благодарю, — сказал я и поставил против его имени 2.

Генерала, басящего на всю «Сирену», сменил Мулла в зеленом халате и белой тхакихе. Как и положено священнослужителю, он вел себя кротко и тихо. Мулла сообщил мне, что при встречах с Ионой велись споры о единстве Бога (его оппонент настаивал исключительно на христианском божестве), но зла ему не желал, памятуя о жертвах и бесполезности подобных разногласий еще со времен крестовых походов. Что касается ночи исчезновения бедного Ионы, косвенно подтвердил слова Генерала о Верующем, раздражавшем ночь непрекращающимся молением, мешающим ему, Мулле, в назначенный час обращаться к Аллаху.

Получив таким образом подтверждающую саму себя информацию из двух независимых источников, всем троим я зачел алиби, не забыв поставить против «Муллы» цифру 1.

В моем распоряжении после ухода исламского священника остался один, последний подозреваемый, Капитан «Сирены». Меняющий вахты с Помощником, не имеющий права выпускать из рук во время шторма штурвал, Кэп в свой отдых храпел так, что его алиби мог подтвердить на яхте любой, включая и меня самого.

Об Ионе Капитан доложил довольно сухо, было ясно — тема мучает его; заносчивый пассажир напоминал отца, отношения с которым с самого детства не заладились. Морской волк мычал, цокал языком, подбирая слова, мялся и потел — я решил не мучить его с подробностями, задав всего один вопрос:

— Когда земля?

— Ближайший порт завтра, будем пополудни, — отрапортовал Кэп и покинул кают-компанию.

Я записал на конверте — «Капитан» и поставил 5. Теперь передо мной лежал полный набор грешников со стопроцентным алиби, следствие, как принято говорить в таких случаях и как тонко заметила на допросе Дама, зашло в тупик окончательно. Я отправился в свою каюту, проклиная себя за бездарность, а таинственного Иону за его выбор.

Когда борт «Сирены» бухнул о причальную стенку порта M. следующим днем, полиция уже ждала нас. Капитан сошел первым, пошептался с инспектором, высоченным усатым мужчиной в клетчатом плаще и сером котелке, крепко сидящем на седой голове, и показал пальцем на меня.

Длинный дождался у трапа и, как только я очутился возле него, без представления спросил:

— Говорят, вы провели предварительное расследование, и как?