Йони и Шош

– Замечания Хилкии и Иоакима совершенно справедливы, – заметил Даниэль, – однако предлагаю не отвлекаться и слушать дальше. Как всем известно, достойные судьи Тевель и Юваль бросили обвинение Шошане. Однако, по их собственному признанию, эту идею подал им не кто иной, как Йони! Последний подтвердил в беседе со мной, что он действительно просил судей выступить с обличающим заявлением.

– Небезынтересно знать, Даниэль, как Тевель и Юваль объяснили свое деяние, и что ты услышал от Йони? – задал пытливый вопрос Иоаким.

– Объяснение с обеих сторон выглядело абсолютно достойным. Тевель и Юваль сообщили мне, что им стало известно от Йони, будто Шошана изменяет законному мужу, а высокие нравственные принципы комиссионера не позволяют ему мириться с оскорблением супружеской верности. Йони попросил именно судей объявить о преступлении во всеуслышание, ибо факт сей слишком неожидан для общины, и если заявление прозвучит из уст всеми уважаемых старцев, то это исключит всякие сомнения. Ту же мотивировку привел Йони. Судьи присовокупили, мол, с готовностью исполнили просьбу комиссионера, ибо, так же как и он, не терпят моральной грязи вокруг себя.

– Какая гнусность! – вскричал Хилкия, – но в чем же состоял интерес негодяев оговорить честную женщину?

– Прекрасный вопрос! Я отвечу на него чуть позже, – пообещал Даниэль, – а теперь продолжим разговор о Йони. Не далее как вчера, узнав об исчезновении нашего героя, я немедленно бросился разыскивать его следы. Как раз в этот день египетские торговцы со своим караваном направились в обратный путь на родину. Одолеваемый подозрениями, я добрался до места первой стоянки каравана на придорожном постоялом дворе. Владелец его рассказал мне, что среди египтян затесался иудей, и по описанию внешности это, без сомнения, был Йони. Хозяин добавил, что иудей пил вино всю ночь и со слезами пьяной откровенности плакался на измену возлюбленной. Он делал ей дорогие подарки и рассчитывал бежать с нею в Египет. Неблагодарная изменщица обманула его и задумала скрыться с новым любовником, прихватив с собою драгоценности.

– К словам Даниэля добавлю следующее, – произнес Акива, – вчера я наведался в пещеру, где честный Йони устроил тайник. Я не обнаружил шкатулки с сокровищами. Следовательно, наш разочарованный в женщинах комиссионер, опасаясь, что любовница обворует его, поспешил принять превентивные меры.

– Как мерзко мне такое двоедушие! – в сердцах воскликнул Хилкия, – оговаривает порядочных женщин, а сам предается разврату, этот мнимый девственник!

– Звучит отвратительно, – присовокупил Иоаким, – однако можно ли полагаться на рассказ пьяного?

– У меня тоже возникла неуверенность, – ответил Даниэль, – и я задал вопрос хозяину постоялого двора. Тот ответил мне со знанием предмета, мол, здесь нет места сомнению, ибо народная вавилонская мудрость гласит: что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. А народ, как известно, не ошибается!

***

Слуга принес кувшины с лимонной водой. Участники беседы утолили жажду. Посидели, помолчали, потом стали робко обмениваться мнениями. Кажется, присутствующие несколько утомились. Не так-то просто укладывать в голове вещи, которых не ждешь.

– Продолжим! – воскликнул неутомимый Даниэль, – я намерен сообщить о своих беседах с людьми, осужденными Тевелем и Ювалем. В подвале здания суда томятся в ожидании кары два иноплеменных купца. Они приговорены нашими судьями к оскоплению за нападение на девицу и попытку лишить ее чести. Страдальцы поведали мне, что как-то раз поздно вечером, прогуливаясь, заметили они идущую навстречу им молодую женщину. Завидев мужчин, та испугалась и бросилась бежать в сторону закрытого на ночь рынка. Купцы, по их словам, последовали за нею с намерением успокоить и помочь найти дорогу домой. Не успели они приблизиться к деве, как на ее крик о помощи выросли из укрытия охранники, скрутили невезучих помощников и доставили в вышеозначенный подвал. Им велели дожидаться утра – пока не появятся судьи.

– Я думаю, охранники поступили правильно! – профессионально заметил сторож.

– Ясное дело – правильно! – подкрепил заявление сторожа воин Навуходоносора.

– Не уводите в сторону, – строго заметил Даниэль, – лучше слушайте, что происходило дальше. С рассветом, еще до прихода Тевеля и Юваля, явился некий молодой человек, иудей, и предложил купцам походатайствовать об их освобождении, если они хорошенько отблагодарят его. Те с радостью согласились, и вскоре спаситель унес солидный куш – драгоценности, которыми торгуют купцы.

– Иноземные идолопоклонники покушаются на дочерей Израиля! – возмутился Хилкия.

– Вопиющий факт! Язычники развращают наших людей, подкупая их! – гневно воскликнул Иоаким.

– Из дальнейших признаний купцов я выяснил, – продолжил Даниэль, игнорируя последние замечания, – что ходатай оказался мошенником. Он ничем не помог купцам, и Тевель с Ювалем осудили их.

– Поделом! – выкрикнул Хилкия.

– Кривое дерево лишь топор исправит! – поддакнул Иоаким.