Иорич

— Влад, я не знаю, с чего ты решил, будто мы способны управлять возмущением масс. Мы не можем. В тот день, когда сможем, этот мир переменится раз и навсегда.

— Хм. Ладно, допустим, я поверю. Но вот насчет джарегов сильно сомневаюсь.

Она кивнула.

— Спасибо за предупреждение; я передам.

— Хорошо, — произнес я, — но мне нужно было несколько другое.

— Что именно?

— Я пытаюсь вычислить, что произойдет, как ответят джареги, как ответит Империя и что мне придется ответить Империи.

— Желаю удачи, — кивнула Коти.

— Просто упиваюсь твоим пониманием.

— Влад…

— Ладно, — вздохнул я.

— Но я просто не знаю, что такого могу тебе рассказать, чтобы это тебе помогло.

— Мятежи ожидаются?

— Хотела бы я знать. В народе брожение. Мы работаем не покладая рук, чтобы все это утихомирить, но…

— Утихомирить?

Она моргнула.

— Ну конечно, Влад. От мятежа толку никакого, проломят сколько-то голов и все.

— Хм. Так, ладно, похоже, мне придется заново оценить положение.

— Это разрушает твои планы?

— Нет, не так все плохо. До составления планов я еще не добрался.

Коти кивнула; она не хуже других знала, как я работаю. Лучше других.

— Мы ведь не единственная компания в Южной Адриланке и среди текл, ты же знаешь.

— Хм. Вообще-то я не знал.

— Есть как минимум шесть независимых организаций.

— Правда? Ну-ну. А что будет, если вы соберетесь вместе?

— Для чего?

— Ну, не знаю.

— Вот и мы не будем знать, если соберемся. Поскольку у нас разные мысли насчет того, что нужно делать, «собирание вместе» способствовать воплощению этих мыслей никак не будет, верно?

— Ладно, ладно, я не собирался спорить. А эти другие организации, какие цели у них?

Коти закатила глаза.

— Разные. Одни пишут Империи прошения. Другие собирают провизию и деньги в пользу выживших в Тирме. Третьи организуют демонстрации, требуя от Империи расследования. Четвертые подбивают людей на насильственные действия против имперских уполномоченных. Пятые…

— Погоди-ка. Насильственные действия?

Она сжала губы и кивнула.

— Политическая наивность, вот самое мягкое, что о подобном можно сказать; более точным определением будет «самоубийцы».

— Ты можешь сказать, что они задумали?

Коти недобро сверкнула глазами.

— Из того, что я о них знаю — они не задумали ничего, просто подбивают людей нападать на имперских уполномоченных. И если они что-либо задумывают, то я не в том положении, чтобы знать, что именно. А если бы я была в таком положении, то уж точно не сказала бы тебе.

Умеет она сверкать глазами. Я и не заметил, как на ее тон отреагировал Влад Норатар, но Коти протянула руку и погладила мальчика по голове.

— Ясно, — ответил я. — Не собираюсь на тебя давить.

— И если ты собираешься их найти, это ты сделаешь без моей…

— Даже и не собирался, — сказал я.

— Хорошо.

Я действительно не собирался. Какими бы ни были их шансы кого-то убить, шансы что-либо этим изменить равнялись нулю. Но вот что-то другое… или кто-то другой… возможно… Надо подумать.

— Похоже, тебе надо подумать, — заметила она.

Я кивнул.

Она молчала. Молчал и мальчик, вот только глаза у него были очень громкими. Я встал и зашагал по комнате; он наблюдал за мной.

Чуть погодя я проговорил:

— Меня беспокоит не та компания, которая хочет убивать имперских уполномоченных, а та, которая требует расследования.

— Вообще-то, — сказала Коти, — мы на этом тоже настаиваем. Но мы желаем расследования, которое проводили бы мы, народ; они же хотят, чтобы Империя расследовала свои собственные деяния.

Я попытался это переварить.

— А ты полагаешь, что из вашего, э, независимого расследования будет толк?

— Не думаю, что будет толк просить Империю расследовать свои собственные деяния. Ты полагаешь иначе?

— Вот именно это я и пытаюсь вычислить.

Она сморщилась.

— Даже если им удастся убедить…

— Им и не нужно. Следствие уже началось.

— Что, правда? — не поверила она.

— Мне так сказали.

— Я не слышала ни слова.

— Сведения новые и, вероятно, пока секретные.

— Секретное следствие, — проговорила она. — Ну, полагаю, мы смело можем такому довериться.

— Мне кажется, императрица хочет знать, что случилось и почему.

— Я и сама хочу, — отозвалась Коти.

— Но вот другие не хотят.

Она вздернула бровь.

— Джареги.

— Джареги? А им какое дело?

— Это может помешать схемам, которые они пытаются ввести в дело.

— А что это за схемы такие?

— Вот это, — вздохнул я, — в точности то, о чем я не могу говорить.

Она кивнула.

— Лучше говорить о том, что тебя беспокоит, — заметил Влад Норатар.

Первым моим побуждением было начать с ним спорить. Ну да, забавно, если подумать. Однако у меня возникло чувство, что Коти этого не одобрит, и я просто ответил:

— Ты прав, но иногда приходится кое о чем умалчивать, потому что ты не хочешь, чтобы у кого-то были неприятности.

Этот аргумент он принял и кивнул.

— У тебя ведь есть друзья, не забывай, — проговорила Коти.

Я кивнул.

— Трудно забыть; из-за них-то я до сих пор обретаюсь на этом свете и раздражаю джарегов. Ты не получала никаких вестей от Левой Руки?

Она покачала головой.

— Они соблюдают дого… а что? — вдруг подобралась она.

— Они тоже могут в этом участвовать.