Йормунганд (СИ)

Смерти Йормунганда не радовался даже Стаккард, хоть и ненавидел его. Он подолгу бродил среди обломков, в надежде разыскать круглый камушек у того с шеи. Почему-то ему казалось, что найти и похоронить что-то связанное с Йормунгандом было бы правильным.

Стаккард не обратил внимания на цокот копыт за спиной. В конце-концов, на пир собралось много народа. Любопытные сновали туда сюда, и благородные господа с интересом разглядывали разрушения.

— Эй! — окликнул его всадник. Стаккард обернулся. Против света разглядеть лицо оказалось невозможным, Стаккард понял лишь, что окликнувший плечист и бородат.

— Эй, что здесь произошло и где я могу найти ирмунсульского мага?

— Ирмунсульский маг здесь произошел и он все еще где-то здесь, разбросан среди этого мусора, — и Стаккард кивнул себе под ноги.

Всадник дернулся. сжал губы. Лошадь фыркнула, чувствуя изменившееся настроение хозяина.

— Стаккард, верно? — спросил всадник. — Похож на отца.

— Ты знаешь мое имя, — сказал Стаккард, — но себя так и не назвал.

— Лодур, — сказал всадник и, тронув поводья лошади, поскакал в сторону конюшен. Стаккард проводил его взглядом. Перепачканный с головы до пят он не мог винить Лодура в том, что тот принял его за слугу. Стаккард вновь устремил взгляд к камням и продолжил методично разбирать их. Никто не находил круглый белый камешек и Стаккард все еще надеялся хоть ненадолго завладеть им.

— Ты опоздал, — сказал Эдегор Лодуру вместо приветствия.

— И тебе не хворать, — ответил Лодур. — Я опоздал лет на двадцать.

— Твой сын…

— Князь, все это время он был под твоей опекой и это я должен спрашивать с тебя. Но не буду, потому как я человек великодушный и зла не держу.

Князь лишь чуть сдвинул брови. Годы как будто миновали Лодура стороной. Все такой же бодрый, со смешинками в зеленых глазах. Волосы уже тронула седина, но полностью потушить рыжий огонь ей не удалось. Лодур не отличался ростом, зато мог похвалиться крепостью и уверенно стоял на ногах. Бордовый плащ он завязывал на ирмунсульский манер.

В лицо Лодура было тяжело смотреть. Его избороздили морщины, но они терялись между мелкими многочисленными шрамами, что принесли Лодуру его выходки в молодости. И все равно он нравился женщинам за ту жизненную силу, что чувствовалась в нем.

— Мне всегда казалось, — сказал Эдегор, — что твой сын похож на тебя. Был похож. А теперь уже и не уверен.

— Недостаточно рыжий? — сказал Лодур.

— Рыжий как надо, — сказал Эдегор, — был. Он умер, ты знаешь?

— Мне сказал Стаккард. Что это он бродит посреди пепелища с потерянным видом?

Эдегор пожал плечами:

— У него и спрашивай. А я спрошу у тебя — чем обязан твоему визиту? Вчера у нас был пир, а сегодня тризна. На что рассчитывал попасть?

Лодур почесал под бородой.

— Я сочувствую твоему горю, — сказал он, — но твои дети отомщены, а винить в смерти моего сына мне некого.

Он поглядел в сторону, закусив губу.

— Я хочу получить что-нибудь в память о нем, — сказал Лодур. — Где он жил?

— Слуги проводят тебя до его апартаментов, — сказал князь, — возьми что захочешь и уходи.

— Лодур, — окликнул Эдегор. — Неужели ты явился повидаться с сыном? После всех лет?

— Старею, — сказал Лодур.

Лаборатория встретила его тусклыми отблесками стеклянных реторт. На столе скопилась пыль, на лежанке покоилась недочитанная книга. Синий дорожный плащ висел в углу, казалось, будто человек стоит в полумраке. Полы плаща чуть шевельнулись от сквозняка, качнулась шляпа.

Там и тут валялись безделушки, присмотревшись, Лодур узнал изображения Богини из разных земель. На столе из открытого мешочка высыпались вырезанные из кости руны. Лодур протянул руку, собрал их одну за одной. Костяные руны стукались друг о друга с приятным глухим звуком. Лодур потряс мешочек и выудил одну руну наугад.

Он не был таким знатоком, как Альфедр, и понял лишь, что руна сулит ему дорогу. Ничего нового.

В дверь тихонько постучали. Лодур не ответил и стук повторился.

— Хозяина здесь нет, — негромко сказал Лодур. — Лишь я.

В дверь заглянула девушка, светлые косы ее растрепались и лежали в беспорядке. Лицо опухло от слез. Черное шерстяное платье едва закрывало лодыжки и обтягивало грудь, придавая скорбному виду странную непристойность. Девушка сдвинув брови, глядела на него и не спешила назваться.

— Лодур, — сказал мужчина, — отец Йормунганда. А вы, госпожа?

— Элоди, дочь Эдегора, — ответила она не опуская глаз. — Йормунганд очень на вас похож. Был, — добавила она, чуть дрогнув.

— Мне все об этом говорят, — Лодур не сдержал скупой улыбки, и Элоди уставилась на него приоткрыв рот.

— А вы хорошо его знали, сударыня?

— Не так хорошо, как хотела бы.

— Но все-таки лучше, чем я. У него были друзья?

Элоди в раздумье поднесла к губам пальчик.

— Цверг погиб вместе с ним, чему все мы рады. Гарриетт сгинул. Ммм, может быть та, — она поморщилась, — тварь в перьях.

— Тварь в перьях? — переспросил Лодур.

Элоди сделала неопределенный жест.

— Он ходил к потаскушке в городе, в течение нескольких лет. Она слабоумная и рядится в перья.

Она нехорошо усмехнулась, но тут же прикрыла рот рукой.