Йормунганд (СИ)

Хель держала Этельгерта за руку. Ей нравилось его благородное лицо, гладкая кожа, темные с легкой сединой волосы собранные назад в тугой длинный хвост. Ей нравились его светлые, обрамленные темными ресницами глаза. Когда Этельгерт улыбался, возле глаз разбегались мелкие лучистые морщинки. И голос — нежный бархатистый голос. Она и представить не могла, что на нее обратит внимание такой мужчина.

И не важно, что остальные ее сторонились, хоть и заглядывались липкими взглядами. Хель привыкла не обращать внимания на мнение людей. Как говорила ей мать, не люди будут решать за нее как ей жить и с кем жить. К тому же, мужа, так или иначе, ей все равно найдут. Даже матери нашли, хоть она и не просила.

Беспокойство за Фенрира улеглось, раз Йормунганд с ним, так что можно насладиться и состязаниями.

— А вы участвуете, — спросила она Этельгерта, — в стрельбище или кулачных боях?

— Я собираюсь перепить Хеда на вечернем пиру, — Этельгерт был на удивление серьезен. — И на этот раз я одолею старого слепого хрыча.

Хель рассмеялась, прикрывшись ладошкой.

Они стояли в тени навеса. Незнакомый мужчина с резным луком в руках, улыбнулся Хель. Этельгерт ответил ему выразительным взглядом.

— Я не нравлюсь твоему брату, — сказал Этельгерт.

— А ты желаешь ему нравиться? — Хель бросила насмешливый взгляд.

— Я надеюсь понравиться тебе, — Этельгерт улыбнулся краешком губ.

— Вот как, — сказала она.

— В чем причина его недовольства? Ты уже обручена с кем- то?

— Нет.

— Может быть, у тебя есть возлюбленный из числа его друзей?

— Нет. У моего брата не много друзей. И никому из их числа я не дала бы обещания.

— Хм, может быть, он боится, что я опозорю тебя?

— Возможно, но не думаю, что мнение кучки незнакомцев для него важнее, чем мое.

— Или что я сделаю тебе ребенка? — Этельгерт отпустил руку Хель и обнял ее за бедро.

Хель усмехнулась, но не отодвинулась.

— Этого он точно не боится.

— То есть?

— Ты не там ищешь. Йормунганд не просто мой старший брат, он хороший брат. У нас нет секретов. И он боится, что ты сделаешь мне больно. Воспользуешься мной, и да, опозоришь, разобьешь сердце, — она механически одернула платье.

— Но!..

— И главное — ты ему не нравишься, — Хель посмотрела ему в глаза. — Есть в тебе что- то противное. Как у липких тянучек — кому-то нравится, а у кого-то в зубах вязнет.

— Хель, я не причиню тебе никакого вреда.

— Не причинишь, — легко согласилась она, — Йормунганд ошибается, когда думает, что ты можешь.

— А ты самонадеянная девочка.

— Хах.

Йормунганд и Тиу едва успели на церемонию благословения Дочерьми. В белых льняных одеждах, скрепленных на плечах медными застежками, Дочери Луноликой шли в белых полупрозрачных покрывалах, развевающихся позади них белоснежными лепестками. С распущенными волосами, босые, ступали они к жертвенным животным распевая погребальную песнь. Посреди отведенного поля стояла большой медный котел какие используют для варки пива. Рядом стоял одинокий баран, и равнодушно взирал на происходящее. Самая молодая из Дочерей достала длинный острозаточенный нож, солнце ярко сверкнуло на его лезвии.

Йормунганд узнал ту девочку, что разговаривала с ним у палаток жриц. Теперь она выглядела напряженной, от былой болезненной расслабленности не осталось и следа. Она осторожно подступила к барану. Видно, что опыта у нее маловато.

— Как думаешь, в этих кишках и в самом деле можно что-нибудь разобрать? — спросил шепотом Тиу.

— Ты сомневаешься в силе Луноликой?

— Нет, нет, не то чтобы. У вас тоже бывают такие, хм, церемонии?

— Да, бывают.

Йормунганд вспомнил, как видел он однажды подобное шествие на поле брани. Оба войска сопровождали жрицы призывающие милость Луноликой и посвящали ей войско противника. Белые одежды испачканы кровью побежденных, выглядело это страшно, но и красиво одновременно. Вместо баранов, они вскрывали брюхо побежденным и на их кишках предсказывали будущее. Воины в очередь становились, чтоб узнать свою судьбу, человеческие внутренности куда точнее бараньих.

Что поделать, по мнению Дочерей, вероятность удачного исхода войны пропорциональна количеству крови в медном котле.

— Что-то они долго, — заметил Тиу. Рядом с ними сгрудились и также напряженно вглядывались борцы. Они выступали после лучников. Йормунганд кивнул одному из них, тому, что сопровождал их из Ирмунсуля до Гладсшейна. Тот поклонился в ответ. Бритый наголо, без бороды и усов, он выглядел серым булыжником, огромным монолитом.

— Господин, черканите руну на удачу, — прошептал Торвалль Йормунганду и подставил ладонь. Йормунганд быстро провел по ней кончиками ногтей, оставляя белесые следы.

— Спасибо, господин.

— С вами не прибыло ни одной Дочери, — сказал Тиу, — поэтому я и подумал, что вы не слишком набожны.

— Вера в сердце каждого, у кого- то больше, у кого-то меньше, — сказал Йормунганд. Пока Торвалль стоял за его спиной, он почувствовал себя уверенней.

— А что думаешь ты? — Тиу не отрывал взгляда от Дочерей.

— Я верю, что Дочери обладают знанием, которого и сами зачастую не понимают. Я выяснил некоторые их секреты, но многое еще за гранью моего разумения.