Йормунганд (СИ)

Городок не поражал ни красотой, ни оригинальностью архитектуры. Что Йормунганду нравилось, так это обилие цветущих деревьев повсюду и чистота мостовых. Как обычно, Йормунганд выбрал самую широкую улицу и просто поехал вдоль нее, стараясь никого не задавить. Он с легким удивлением смотрел на серых женщин с разноцветными покрывалами и бусами на полных шеях, спешащих по своим делам с корзинками. Пару раз его взгляд останавливался на пестро одетых женщинах известной профессии. У одной из них он увидел даже большие, немного облезлые, перья в прическе. Его живо заинтересовало, что это за птица, и в каких краях водятся такие пташки, но разговоры требуют денег и времени. Сейчас у него не было ни того, ни другого. Последнее серебро он оставил в крестьянском доме, медяком же соблазнится совсем пропащая.

— Барышня, — обратился он, — останавливая телегу рядом с девицей, — будьте любезны, подскажите, как добраться до городской оружейной?

— По улице вверх, налево, потом от «Горячей телки» направо и до конца, там увидите, — сказала девица с перьями низким, совсем не идущим ей, голосом.

Йормунганд улыбнулся. Девица, заметив, что он медлит, качнула бедром и сказала:

— Шесть монет за ночь, дорогой. Принимаю любую валюту. И не бойся заразы, пользую даже местного лекаря.

— Спасибо, — сказал густо покрасневший Йормунганд и поехал дальше. Вблизи девица оказалась немолода. Груди уже опали, а локти и колени выглядели худыми и острыми. Но блеск глаз из-под перьев заставил чувствовать неуютно. Лучшее время этой шлюхи уже позади, но она вполне может пользовать местного лекаря, подумал он. Время и деньги.

Груженная сталью телега еле разминулась с торговцем капустой. Тот обрушил проклятия на голову Йормунганда и всех его родственников, ближних и дальних. Йормунганд начертал в воздухе знак неудачи и молча послал его торгашу.

Оружейная оказалась там, где шлюха и сказала. Строение из красного кирпича подпирало собой небольшую башенку, похожу на те, в которых обитали Дочери. Перед оружейной расстилалась стрелковое поле, огороженное по периметру редким частоколом, а в стороне виднелась кузница, чуть меньше, чем у Бьярне.

Рядом с кузницей стола небольшая толпа воинов в боевом облачении.

— Йормунганд!

Йормунганд похолодел.

— Йормунганд, господин Йормунганд из Ирмунсуля, — один из воинов отделился от остальных и уверенно направился к нему, — Вы меня не помните? Я Гарриетт!

— Айе, Гарриетт! — сказал Йормунганд, — Ты обознался, я Гланглери. Какими судьбами?

— Я вас о том же хотел спросить, — сказал Гарриетт. — А вы возмужали с тех пор, как виделись в последний раз. Как будто еще вытянулись и стали шире в плечах. Я вот только в пузе расту, — Гарриетт добродушно усмехнулся. В пузе он не вырос, все такой поджаристый и жилистый, на голове прибавилось седины, и новый шрам залег под левым глазом. Карие глаза смотрели все так же безмятежно, будто только вчера они расстались на улицах Гладсшейна. Да и одет он теперь в добротную одежду, а не лохмотья путника из дальних земель.

Йормунганд плотнее запахнулся в плащ, скрыть поношенный и вправду ставший ему мал кафтан, потертый на локтях. Гарриетт сощурился.

— Я зря назвал вас по имени? — спросил он.

— По документам я Гланглери, — сказал Йормунганд, — так что будет лучше, если позднее ты скажешь, что обознался. Что встретил другого старого знакомого, по имени Гланглери. Но тоже из Ирмунсуля. Мы, ирмунсульцы, для тебя все на одно лицо.

— Тогда за вами должок, — сказал Гарриетт.

— Отдам, как придется, — сказал Йормунганд. — Как ты здесь оказался? Что здесь происходит? Давно ты из Гладсшейна?

— Тише, тише, столько вопросов и сразу, — Гарриетт выставил перед собой ладони, — Вы ведь оружие привезли на продажу? — он красноречиво кивнул на телегу с добром.

— Оружейник вон там, — он показал на группу воинов. — Тот, что со свинячьей щетиной на подбородке.

Йормунганд взял лошадь под уздцы.

— Я думал, ты отправишься в Гардарику. Едва закончишь свои дела.

— Верно, — сказал Гарриетт. — Только не все дела закончены.

— Вот как, Альфедр отказал тебе в твоей просьбе?

— Отказала его жена.

Йормунганд вскинул бровь.

— Что так?

— Позже расскажу, — прошептал Гарриетт, — Эй, господин Трувар, тут господин Гланглери пришел продать вам свой первоклассный товар!

У господина Трувора кроме жесткой щетины, еще и рыло оказалось свинячьим, круглым и розовеньким. Йормунганд поклонился. Трувор кивнул и засеменил к телеге.

— Господин Йормунганд? — спросил он неожиданно низким глубоким голосом совсем не сочетавшимся с круглой внешностью.

— Мое имя Гланглери, — сказал Йормунганд, — я из Ирмунсуля.

— Ошибся я, — встрял Гарриетт, — принял за другого. Да кто этих ирмунсульцев разберет? — он хохотнул.

Трувор не обратил на него внимания. Он внимательно изучил бумаги, подошел к телеге и откинул полог. Стальные лезвия сверкнули на солнце, заставив зажмуриться и Трувора и Йормунганда. Воины неподалеку оживились, подступили ближе. Один потрогал лезвие пальцем и отдернул руку, оцарапавшись. Йормунганд бесстрастно наблюдал за ними, пока не заметил, вокруг кого толпились воины.