Йормунганд (СИ)

— Хорошо, — женщина придвинулась, и Йормунганд разглядел дородную Дочерь с большими обвислыми грудями и неровной линией подбородка. Глаза ее пожелтели, как радужка, так и белок, лицо покрывали темные пигментные пятна. Белое покрывало небрежно лежало на плечах, открывая неожиданно темные, без признаков седины, короткие волосы. Йормунганд ощутил исходящий от Дочери характерный тонкий запах мяты и сушеных трав и неожиданно для себя успокоился. То, чего он страшился все эти годы все же случилось.

Говорить было тяжело, поэтому он просто смотрел не нее единственным глазом.

— Какой красивый мальчик, — проворковала Дочерь. — Ничего, ничего, жить будешь. Где это видано, чтобы такие молодые умирали.

— Да много где, — оказалось, что Гарриетт стоял неподалеку. Косился на Дочерь и с тревогой наблюдал за другом.

— Да только не у меня в гостях, — сказала Дочерь укоризненно.

Выздоровление шло медленно, Гарриетт пропадал целыми днями, возвращался под вечер, приносил хозяйке зайца или горсть сладостей в качестве подношения. Йормунганд как только смог встать, бродил по дому или прятался за ширмой, когда к Галете приходили посетители. Галета служила Дочерью уже тридцать с лишним лет, имела обширную практику, пользовалась уважением и признанием среди сельчан. Будучи молодой и легкомысленной, она закрутила роман с юным и настойчивым галантерейщиком, что носил Дочерям цацки дли ногтей.

— Ах, какой милый мальчик был, — сокрушалась Галета. — Лицо что фарфор, белое, тонкое, глаза как две миндалики и такие же темные. А как он целовался, этак проведет сначала язычком по губам, а потому будто душу хочет выпить.

И она хихикала и заливалась краской от воспоминаний. Дочерям не возбранялись романы, даже поощрялись, если было выгодно для дела или просто для здоровья. Но Галета пошла дальше — она забеременела и, осознав что случилось, сбежала. Рожать Дочерям строго нельзя. Как Галета допустила такой конфуз, она не рассказывала. У Дочерей существовали собственные способы предотвращения нежелательной беременности: чаи, травы, а в случае оказии всегда можно было прибегнуть к помощи сестер.

Галете не удалось спрятаться. С большим животом, уже на восьмом месяце, ее нашли и принудительно сделали аборт. Ребенка выволокли живым, но сильно искалеченным повитухой и тут же, при матери, убили. Йормунганд понимал, что в действиях Дочерей не было ни особой злости, ни стремления к жестокости. Просто ребенка для них не существовало, лишь необходимость от него избавиться.

Провинившуюся Дочерь сослали в далекий уголок и больше про нее не вспоминали. Лишь изредка молодые паломницы заходили в ее дом, но задерживались на день два, не больше.

Историю Йормунганда она знала, так что скрывала его от чужих глаз, хорошо кормила, лечила и получала за это плату от Гарриетта по тройной цене. Тот, в свою очередь, нисколько не скрываясь, шатался по округе, выспрашивал у местных всякий вздор и вообще вел себя подозрительно.

— Есть только одно объяснение, как тебя смогли подловить, — объявил он однажды, вваливаясь по обыкновению в грязных сапогах и устраиваясь на лавке рядом с Йормунгандом.

— И? — колдун сосредоточенно мешал в тарелке уже остывшую кашу похожую на сопли.

— Там был еще один маг.

— Хм, по-моему, я окривел от удара молотом, а не от чего другого.

— От удара молотом ты бы умер, — сказал Гарриетт, — ничего бы от твоей головы не осталось.

— О, значит, глаз у меня сам собой выбился? Вылетел… вывалился?

— Йорд промахнулся, — сказал Гарриетт. Он замолчал, уставившись невидящими глазами в одну точку.

— Гарриетт, — окликнул его Йормунганд, обеспокоенный странным молчанием.

— А? Я спросить хотел: тебе здесь не скучно? Нам пора возвращаться.

— Без отряда? — Йормунганд беспокойно потер повязку.

— Князь, наверняка, уже знает о его судьбе и может даже, хех, беспокоится.

— Сомневаюсь.

— Ты так и не рассказал, что произошло.

— А нечего рассказывать, — Йормунганд сел на свою лежанку. — Мы уже добрались до парома, он как раз был на нашей стороне. Только паромщика не было. На той стороне ожидал другой отряд. Я крикнул им, чего они ждут и где паромщик, просто так, без задней мысли, а мне ответил Йорд. Я едва узнал его голос из-за ветра над рекой и вообще, было далеко.

Было далеко, дул ветер и волны реки Анк разливались по берегу. Йорд и его люди стояли на другой стороне, и как он мог узнать человека, похитившего его возлюбленную?

— Эй, — крикнул Йорд, сложив ладони рупором, — назовись!

— Не твое дело! — крикнул Йормунганд. Их разделала река.

— Не дерзи мне, щенок! — Йорд смеялся. Даже через расстояние и ветер Йормунганд слышал смех в его голосе.

— Я не щенок, дедушка.

Краем глаза Йормунганд отметил, как спешивается его отряд. Сытые, ленивые, недовольные скорым отъездом, и теперь они пользуются возможностью отдохнуть. От противника их отделяет река.

Йорд махнул рукой, его люди поплелись вдоль берега, кроме одного, что сел почти на самом берегу и подставил лицо ветру.

— Кто же ты такой, что смеешь так говорить с самим Йордом?