Йорогумо (Демон-паук) (СИ)

Шел к леснику, но проходя мимо парников профессора Стебль, вижу, кто-то там шуршит и что-то без ее ведома делает. Подошел ближе, и увидел, как профессор Слизнорт, открыв одно из окон теплицы, ввалившись туда по пояс, срезает листья редкого и дорого растения. И вот он шанс подловить профессора Слизнорта. Подхожу и говорю:

- Профессор Слизнорт, думаю, профессор Стебль не одобрит ваши действия, - смех и его виноватые оправдания и просьба ей не говорить, все это ради научного интереса, - ну, если ради научного интереса, то не скажу. До завтра профессор.

- Гарри! – возмутился профессор.

- Сэр? – ответил той же интонацией.

- Куда вы идете, один? Скоро стемнеет, не стоит бродить в окрестностях школы в такое время одному, - я все равно иду, он за мной, - Гарри!

- Сэр! Я иду к Хагриду, он мой старинный друг, – я прибавил шагу, он за мной. Пытается меня остановить и вернуть в школу, - сэр, раз боитесь оставлять меня одного, то пошлите со мной, - я шел, а он за мной, едва поспевая.

- Гарри, и все же, я настаиваю!

- Это контрпродуктивно, сэр!

- Почему? – удивляется зельевар.

- Не знаю, - и тут мы видим Хагрида, рядом сидит Клык, а на пригорке у его сторожки тело Арагога, торчащая лопата и вырытая для него яма.

- Мерлинова борода! Хагрид! Что тут произошло? Это вы его убили?

- Как можно профессор! – взревел лесник, - он мой старинный друг. Помер он от старости! А я вот похоронить решил, - тут профессор, со своими зельеварскими замашками, попросил прощения за бестактность и сцедить пару колбочек паучьего яду, для научного интереса, - да пожалуйста, он уже вряд ли ему понадобиться, если вам надо.

- Для научного исследования, - говорит зельевар.

- Харгид, как ты? – спрашиваю.

- Ничего Гарри, держусь. И ты рядом, как обещал. Поможешь закопать? – я не отказал, мы с лесником закапывали тело акромантула, Хагрид говорил, что красоту пауков недооценивают, многих пугают глаза, а еще челюсти, Слизнорт же вещал прощальную речь. А потом попойка двух мужиков, песня не в такт и не в лад, а мне налили чаю. Говорили про питомцев, Хагрид рассказывал, как Арагог вылупился на его глазах, потом как он привез его в ящике, был размером с маленького щенка. И вот каким он стал, король арахнидов.

- У меня тоже был питомец, - говорит Слизнорт, - маленькая золотая рыбка по имени Френсис. Но как-то раз я прихожу домой, а она исчезла. Пуф! И нет. И вот так всегда, живешь себе живешь, а потом Пуф!

- Пуф! – сказал Хагрид и уснул.

- Одна ученица подарила мне Френсис. Однажды, осенним днем, на моем столе оказался аквариум, и всего пару дюймов воды. А на поверхности плавал белый лепесток лилии. Он стал тонуть, но не дойдя до дна, превратился в маленькую рыбку. Это была красивая мания от вашей матери. А день, когда аквариум опустел, это тот самый день когда погибла ваша мама. Я знаю, Гарри, зачем вы здесь. Но не могу помочь, иначе мне конец.

- Знаете, профессор как я получил шрам? – касаюсь лба, - она защитила меня, встала между Воландемортом и мной, - на имени лорда профессор вздрогнул, - отказалась отдавать меня ему, пожертвовала собой. Она была храброй, моя мама. Так будьте и вы как моя мама, храбрым, признайте то, что сотворили и чему не помешали. Мне нужны эти воспоминания, чтобы убить лорда. Ведь мне одному это под силу, я - избранный.

«- Хозяин загнул!»

«- Приходиться, Йоро, соответствовать образу героя»

- Не судите меня строго, Гарри, - доставая колбочку и палочку, - он уже тогда был одержим бессмертием и идеями вечной жизни. Это был монстр, а не ребенок, - воспоминания перетекли в колбочку, она была отдана мне. Мы с профессором возвращались в школу. Было темно. Ушел спать, поблагодарил его. Ждущие меня в гостиной Рон и Мио выслушали про похороны Арагога, про добытые воспоминания, и был лишь один вопрос, что дальше.

- А это мне скажет директор.

Утром, после завтрака, а я нес воспоминания директору. Обратил внимание на его руку, спросил про проклятие и приближающуюся смерть, директор не отрицал. Жить ему и правда осталось не долго. Протянул бы до экзаменов. Но маловероятно. В связи с этим у меня были мысли, как все провернуть с выгодой для себя, моей бледной моли и лорда, который бредит смертью директора, не меньше чем моим убийством. Дать ему это, разыграть спектакль, совершить еще одно покушения, пустить слух, что оно удачное и жить ему осталось от силы пару месяцев, в глазах лорда Малфой будет верным последователем.

- А как быть со шкафом и Пожирателями? – спрашивал он, сидя на кровати, спиной на подушке. Выглядел он не так печально, как было до этого. Молью серой язык назвать не повернется. Круги под глазами прошли, кожа не серая, а как положено аристократически светлая, волосы наливаются блеском и силой, магия и фамильяр, как сказала Йоро, постепенно восстанавливался. Мы разговаривали, я напротив на стуле, а он на кровати с яблоком в руках.