Иосафат Барбаро. Путешествие в Тану

Кроме серебряных аспров, в Тане была в ходу мелкая медная монета «folleri» (= 1/16 аспра); про нее Пеголотти записал, что, она не употреблялась при торговых сделках (in pegamento di mercatantia), но служила исключительно для бытовых покупок на базаре: «овощей и других мелких предметов» (solamente in erbe е cose minute).[173]

Сравнение сомма и аспра с венецианской валютой таково: 1 сомм = 4.2—4.5 дуката; 1 дукат = 42—45 аспров.[174]

Второй период торговли в Тане относится ко времени после разгрома, причиненного ей Тимуром (1395 г.). Тана долго восстанавливалась, но, возродившись — какой она была при Барбаро, — уже не смогла вернуть прежнего размаха торговой деятельности: Тимур нанес тяжелый удар по Астрахани и Сараю, всегда находившимся в тесных торговых контактах с Таной, и резко пресек торговлю этих мест с Востоком. Барбаро кратко, но ясно подчеркнул это решающее изменение, когда писал о специях, которые перестали поступать из Астрахани в Тану и поток которых оказался направленным в сторону портов сирийского побережья (§ 52). Тем не менее и в XV в. венецианские галеи посещали Тану; меха и кожи, мед и воск, рыба и икра, хлеб и рабы — все это продолжало перевозиться главным образом в Константинополь, а частично и далее, вплоть до Венеции, несмотря на неуклонно возраставшие трудности морских передвижений в связи с военными действиями турок. [58]

Центром восточного Средиземноморья оставался, конечно, Константинополь — город незамиравшей торговли, несмотря на явно нависшую над ним опасность. Свидетельством неустанно работавшего экономического пульса обреченной византийской столицы служит один редкостный источник, сохранившийся до нашего времени полностью и недавно изданный. Это счетная книга венецианского патриция и купца Джакомо Бадоэра, которую он вел в течение 3,5 лет (с сентября 1436 г. по февраль 1440 г.) в Константинополе. В предисловии к изданию книги Бадоэра отмечено, что именно экономическая жизнь Константинополя и итальянских колоний Северного Причерноморья до сих пор весьма слабо освещена (e finora oscurissima) из-за гибели огромной массы относящихся к торговле документов; поэтому на фоне непоправимой скудости этого рода источников особенно ценна и значительна счетная книга Бадоэра, подробно отразившая торговлю венецианцев в Константинополе и касающаяся, естественно, неотрывных от него итальянских колоний на «Великом» и «Забакском» морях. Эта книга, пишет автор предисловия Джузеппе Туччи, «выводит из забвения вереницу персонажей, движущихся и встречающихся друг с другом в ежедневном переплетении различных торговых сделок».[175] Обнаружились на страницах с сухими коммерческими записями и некоторые имена купцов, упомянутые в записках Барбаро, в рассказе о затеянных семью венецианцами в Тане раскопках на холме Контебе.[176] Бадоэр внес в свою книгу[177] отметки о сделках трех купцов — товарищей Барбаро. Соболями (zebellini), которые привозились с севера именно в Тану, торговал Бартоломео Россо, живший в своем доме в Тане (там как раз, по словам Барбаро, бывали собрания купцов — nui mercadanti). С ним в этом деле были связаны еще два танские купца: Катарин Контарини и Франческо — или Франко — Корнер. Последний кроме того занимался торговлей икрой из Таны, причем особого, по-видимому лучшего сорта, который определен так: «chaviari teneri de la Tana». Назван и брат Франческо — Якобо Корнер, также упомянутый у Барбаро. Неоднократно в книге пишется о морской связи с Таной (viazzo de la Tana). Таким образом, неожиданно перекликаются и сопоставляются два совершенно различных по своей теме источника; в памятнике, носящем «скучное» название счетной купеческой книги, неожиданно всплывают образы рядовых людей с такой окраины, как Тана.

На примере Барбаро видно, что венецианские купцы, приезжающие в Тану, не полагались только на экспорт стекавшихся туда товаров, так как их вывоз по морю утратил точный, [59] регулярный ритм прежних времен. Купцы занялись доходным рыбным промыслом здесь же, на Дону, укрепили связи с местными татарскими купцами и с Сараем как ключом к волжскому пути на север; некоторые продолжали добывать — вероятно, частными способами — драгоценные камни, привозившиеся отдельными людьми.

Венецианцы до конца всячески стремились сохранить Тану, но, как и генуэзцам в отношении их Каффы, им это становилось все труднее и труднее. Перед падением византийской столицы многие купцы, в том числе и Барбаро, закончили свои дела в Причерноморье, чтобы никогда сюда не возвращаться.

Для того чтобы представить себе Тану в ее чрезвычайной, исключительной по тем временам отдаленности, надо наглядно прочертить путь, который надлежало совершить, — а порой претерпеть максимальные трудности, — чтобы, преодолев все, попасть в этот подлинный форпост венецианской колониальной экспансии.

В нашем распоряжении есть описание морского пути из Венеции именно в Тану (Iter a civitate Venetiarum usque ad Tanaim sive Tanam), причем как раз в XV в.[178]