Иосиф

Готовили мятеж и выступление навстречу донским казакам. Но обожглись на сербах. Хотели сербский батальон на свою сторону сманить. Только сербы их выдали.

Тогда в первый раз пришлось поставить резолюцию «расстрелять». Не сразу рука поднялась. Выгнал всех из вагона, закаменел. Рука левая опять плохо слушалась. Бог ведь из души не ушел. Состояние плохое. Все против нас. На юге белые лучших военных собрали – опытных офицеров. Антанта их всем необходимым снабжает. Русская интеллигенция с ними заодно. Уже не боится за оружие браться. Раньше по ресторанам друг другу головы морочили. А теперь страх потеряли. А мы с кем? Мы, большевики-марксисты? С нами только земляное, тягловое воинство осталось. Грязное, полуграмотное. На нас с надеждой смотрит. В прошлую жизнь не хочет возвращаться. Нажилось в ней досыта. Не тяжкого труда боится, а скотского положения. А эти Алексеевы: мы на тебя, быдло, снова ярмо наденем. На платформе Учредительного собрания. Будто это собрание хоть что-то в России смогло решить! Вспомнил ли я Святое Писание, прежде чем резолюцию поставить? Конечно, вспомнил. Только в первую очередь Ветхий Завет на память пришел. Пожалел ли Господь растленных жителей Содома и Гоморры? Нет, не пожалел. Всех подчистую горящей серой выжег. Почему так жестоко? Потому что они гибель божьему человеку несли. Вырождение и гибель. А что заговорщики несли? Разве не Содом и Гоморру они защищали? Разве не растление души через соблазн процветания на шее презренного раба? Разве не убили бы мятежники тех же мужиков, которые за свой кусок земли воевать пошли? Всегда интеллигентских болтунов не любил, а теперь ярость взяла. Самое презренное, самое продажное племя, эта буржуазная интеллигенция. Настанет время, когда придется новую интеллигенцию воспитывать. А эти скоты нам враги.

Перешагнул колебания. Поставил резолюцию, решительно, словно сотни таких уже раньше написал.

Большую организацию расстреляли. Несколько десятков человек.