Иосиф Григулевич. Разведчик, «которому везло»

В тот день мы говорили с доном Лучо обо всем: о текущем историческом моменте, об эксцессах неолиберализма, о трагических последствиях развала Советского Союза для судеб Латинской Америки. Много говорили о прошлом, о тех годах, когда Лучо руководил газетой «Эль Сигло». Благодаря упорству Корвалана и молодой плеяды журналистов, газета стала самой читаемой в стране. Она ни в чем не проигрывала своему антагонисту — газете «Меркурио», которую издавал Агустин Эдварде, консерватор, тысячью нитей связанный с замкнутым миром чилийской олигархии. «Англизированность» его манер и привычек гармонировала с пробританской ориентацией газеты. Проамериканской она стала позже, когда денежный интерес возобладает над ностальгией по «туманному Альбиону».

Корвалан вспоминал о том, как поздно ночью в редакцию «Эль Сигло» пришло телеграфное сообщение о нападении Германии на Советский Союз. Пришлось срочно переделывать верстку: «Разумеется, мы дали сообщение на первую страницу, снабдив ее большой фотографией Сталина, а также заголовками и комментариями, выражавшими твердую уверенность в неизбежном поражении фашизма». Позже в «Эль Сигло» постоянно публиковались материалы агентства «Супресс», пламенные комментарии Ильи Эренбурга и Хосе Саладо. Газета была вдохновителем кампании солидарности с Советским Союзом, вела борьбу за разрыв отношений Чили с державами тоталитарной «оси», чего удалось добиться из-за сильнейшего противодействия чилийской реакции лишь в 1943 году.

Немцы и их пособники в Чили делали все возможное, чтобы парализовать газету. Луису Корвалану в качестве ответственного директора «Эль Сигло» пришлось даже посидеть в тюрьме, после того как посольство Германии подало на газету в суд за «неоднократные оскорбления фюрера, лидера страны, с которой Чили поддерживает нормальные дипломатические отношения». Нацисты ловко использовали демократические судебные процедуры, чтобы защититься от «неоправданных нападок и преследований», исходящих от газет и журналов, которые были на стороне Объединенных наций…

Я затронул тему участия сотрудников газеты в подпольной борьбе против нацистов.

«Что касается особых заданий, то этим всегда занимался Гало. Я его не расспрашивал по понятным причинам. Вполне допускаю, что наши молодые репортеры участвовали в слежке за нацистами, — сказал Корвалан. — Сколько раз мне приходилось наблюдать за “конспиративным” шушуканьем этих ребят в дальних закоулках редакции. И я одобрял их: “пятая колонна” в Чили действовала с чрезвычайной наглостью. Дошло до того, что наци-фашисты оспаривали любую публикацию, оскорблявшую их “чувство собственного достоинства”. Такие чувствительные нацисты!»

Дон Лучо с теплым чувством вспоминал о «конспираторах» — блестящей плеяде молодых авторов газеты. Среди них были поэт Хоакин Гутьеррес из Коста-Рики, еще один поэт — сын выходцев из Палестины Марио Ауэса Абукалил, чилиец Кристиан Касанова и венесуэлец Эдуардо Пекчио. Их имена еще появятся на страницах этого повествования…

* * *

В начале августа 41-го года Леопольдо наведался в Чильян. Работа Сикейроса над муралью была в самом разгаре. Ему помогала «команда художников», в которую входил Луис Ареналь и Антонио Пухоль. Леопольдо сообщил брату, что по поручению «Антонио» (один из псевдонимов Григулевича того времени) создает в стране нелегальную организацию. Ее задача — вести наблюдение за местными нацистами и при всяком удобном случае наносить по ним «сокрушительные удары». Тут же решили, что Луис покинет Чильян и совершит поездку по северным селитряным районам Чили. Требовалось изучить обстановку, состояние дел с добычей минерала, возможность пресечения его отгрузки в порты Буэнос-Айреса и Монтевидео. «Бойкот, конечно, — предпочтительнее, — заметил «Алекс». — Но, если этот номер не пройдет, будем взрывать бомбы».

Анхелика Ареналь втайне от мужа пожаловалась брату на Пухоля: он продолжает пьянствовать, причем в компании «подозрительных чильянских друзей». Через несколько месяцев, по совету «Алекса», Григулевич перевел Пухоля в Монтевидео, где обстановка была гораздо спокойнее. Серьезных поручений ему больше не давали[51].

С Сикейросом Леопольдо о разведывательной работе не говорил, памятуя о строжайшем запрете «Артура»: «“Дедушка” находится под неусыпным надзором, не вздумай его привлекать».

Предупреждение было не лишним. На улице 10 Апреля, 12, находился всевидящий отдел Криминальной полиции. Там не слишком озабочивались проблемами монументальной живописи. Главным для них было одно — вовремя среагировать на политически вредные деяния «мексиканского террориста» и просигнализировать о них в министерство внутренних дел. Подтверждение о неусыпной слежке через надежного посредника передал Сикейросу региональный секретарь КПЧ Энрике Кирберг-Балтянский, для которого секретов в городе не существовало. За годы правления Народного фронта компартии удалось «продвинуть» своих людей в полицию и корпус карабинеров.