Иосиф Грозный [историко-художественное исследование]

можные и невозможные способы избавиться от него, а их в арсенале зампреда ОГПУ было предостаточно: от банального «пищевого отравления», минеральной водички, кавказского вина до взрыва, «дорожно-транспортного» происшествия, выстрела в спину или броска гранаты в президиум. Самое трудное для Ягоды было выглядеть беспредельно преданным, внимательным, невысовыва-ющимся, не выдающим своих мыслей-эмоций. Мысли, к счастью, тиран не мог подслушивать. (Вот здесь-то и была главная ошибка Генриха Ягоды! Ибо, отказывая Сталину в изощренном уме и сверхъестественной проницательности, какой не было даже как будто у самого Антихриста, не было у фанфарона Троцкого, Ягода совершил ошибку, обычную для всех хитрецов, — всякий, считающий себя хитрее других, бывает наказан за самонадеянность!)

Сталин умел читать мысли своих подчиненных, и можно смело утверждать: в этом чтении постоянно, ежечасно, ежедневно упражнялся. Тончайший физиономист, психолог-аналитик, изучивший тысячи людей, и в основном врагов, тех, кто таил злобу, плел интриги, готовил заговоры и просто презирал его с высот своей национальной «элитарности», «избранности», Сталин научился видеть и понимать их за любой маскировкой, а особенно за лестью.

Бывало, Ягода прикидывал: будь он руководителем той самой «царской охранки», гонявшей Сталина по тюрьмам, ссылкам, этапам, он давно распорядился бы убить будущего вождя простейшим способом — «при попытке к бегству». Да... Либеральничали тогда с «революционера-

ми» «кровавые царские сатрапы». За то и поплатились... Теперь устранить Сталина было куда сложнее.

Сам Ягода шел к власти путем не очень тернистым. Родившись в городишке Рыбинске и отнюдь не в семье еврея-бедняка, Ягода однако быстро вошел во вкус преступно-революционной деятельности и за подготовку ограбления банка был осужден, отправлен в ссылку, а позднее, в 1915 году, — на фронт, где дослужился до звания ефрейтора. Он и на фронте бузил, вел «революционную пропаганду», и как только началась эта жуткая, обманная эпопея, тотчас примкнул к соплеменникам — «большевикам», влез в ЧК, вошел в доверие к Дзержинскому, а позднее, благодаря браку с племянницей палача Свердлова, занял в ВЧК прочное место. Никаким «фармацевтом» он никогда не был, но в ВЧК занимался и вопросами той «медицины», с помощью которой многим помогли занять место в кроваво-красной кирпичной стене. Нет данных, и, конечно, ничего не докажешь, но странная сверхскоропостижная смерть «рыцаря революции», «железного» Феликса (в сорок восемь лет!) наводит на мысль, что борьба за власть и в ВЧК шла отчаянная.

Итак, назначен зачем-то Менжинский. А затем, что фамилия его звучала почти так же, как и фамилия палача и «поляка». Да и из-за целого букета болезней, вывезенных из Швейцарии и Франции, был он неопасен, управляем й вполне приемлем для большинства в Политбюро: Троцкий, Каменев, Зиновьев, Бухарин и пр. и пр. Они ведь тоже боялись ОГПУ-ВЧК, а Сталин еще не был единовластен, еще только ШЕЛ, ему еще надо

было спихнуть, свергнуть прежде всего «великого» Троцкого, а дальше и тех, кто обозначен выше.

И Ягода прекрасно понимал дальний ход Сталина — до поры Генрих Григорьевич был в ВЧК-ОГПУ как бы «сталинской картой». (Так Ягода полагал — и не без основания.) Вечно больной Менжинский лечился, отдыхал, чудачил, музицировал, а все дела и власть стекались в руки Ягоды. И вскоре он решил, что пора убирать первую властную фигуру над собой, и Менжинский был благополучно отравлен...

В 1934 году обстановка прояснилась. Ягода убедился: врачи могут все! Он получил наконец желанный пост председателя ОГПУ и стал готовиться к захвату власти, «узурпированной Сталиным». За границами рвал и метал жаждавший вернуться в Россию Троцкий, тряслись от ярости растерявшие все былое свое могущество Зиновьев, Каменев, Рыков, Бухарин, приглядывалась к обстановке еще целая плеяда высших командиров Красной Армии, выдвинутых в Гражданскую Лениным и Троцким. Кто они такие? Тухачевский, Дыбенко, Якир, Уборевич, Гамарник, Пут-на, Примаков, Блюхер, Штерн, Шмидт... Ждали... Перешептывались. И все как один ненавидели великого вождя и второго, стремительно идущего вверх коренастого крепыша Кирова.

Итак, на очереди встали перед Ягодой и компанией либо сам Вождь, либо Киров. Устранить крайне осторожного и подозрительного Сталина было нелегко. Он имел отдельную независимую охрану. И, кроме некоего комиссара Паукера, ев-рея-парикмахера, выдававшего себя за венгра, иных порученцев у Ягоды не было. А Паукер был отчаянный трус и не шел на риск ради устранения вождя (это и стоило Паукеру жизни вместе с еще

несколькими заговорщиками, включая коменданта Кремля Ткалуна и даже друга Сталина Ену-кидзе).

С 1928 года на Сталина начали готовить покушения. Сначала вооруженный террорист-фанатик Яков Охотников, посланный якобы с поручением к Сталину на первомайскую трибуну. Обезоруженный охраной, он все-таки прорвался сквозь нее, поднялся на мавзолей и ударил Сталина кулаком в затылок. Был схвачен, признан невменяемым, отправлен в дурдом, а впоследствии расстрелян.