Иосиф Первый, император всесоюзный

М. Тухачевский предлагал координировать 5-летний перспективный план строительства вооруженных сил и военных заказов с развитием отраслей экономики. Такой план обеспечивал выполнение всех мероприятий по техническому оснащению Красной Армии, насыщению ее недостающими техническими средствами, накопление мобзапасов, обеспечивающих развитие вооруженных сил. Тухачевский приводил конкретные соображения о развитии технических родов войск, развитии оборонной промышленности, строительства новых заводов и дополнительного финансирования этих программ. В общем, Тухачевский писал много и хорошо.

Лишь одного не указал великий стратег — откуда стране взять это самое дополнительное финансирование этих самых грандиозных военных программ и на каких заводах построить те сто тысяч танков, которые, по мысли военного гения всех времен и народов, необходимо поставить на вооружение Советскому Союзу в течение ближайших пяти лет.

Одним словом, товарищ Тухачевский предлагал альтернативный правительственному оборонный проект, где военно-экономическая доминанта смещалась в оборонную сферу — говоря простым языком, это был проект превращения государства в военный лагерь, где все усилия населения будут сосредоточены на одном — создании боевой техники, вооружения, боеприпасов и средств их доставки. Тухачевский предлагал в буквальном смысле этого слова пустить по миру Советскую Россию, бросить в пасть неизбежному голоду миллионы жизней — исключительно ради иллюзорной «Мировой революции», которую он со всей страстностью маньяка жаждал все же учинить в ближайшее время.

Но надо отдать должное товарищу Сталину — «маниловщина» Тухачевского не прошла. Товарищ Сталин лучше, чем начальник штаба РККА, понимал, что нужно делать в сложившейся непростой ситуации. Товарищ Сталин не нуждался в подсказчиках — тем более он не нуждался в подсказчиках, только что прилюдно севших в лужу со своими планами «революционной войны», со своими проектами «освобождения Европы от буржуазного ига». Банкроты в роли советчиков товарищу Сталину были не нужны — что он товарищу Тухачевскому тонко и вежливо объяснит спустя девять лет.

* * *

Вызывают уважение те технологии, с помощью которых товарищ Сталин медленно, но верно убирал товарища Тухачевского (и его единомышленников) от управления армией.

Сначала (в ноябре-декабре 1927 года) по стране поползли какие-то смутные слухи о некоем имевшем место в РККА брожении недовольных. В декабре 1927 г. появилась статья, где говорилось, что «Красная Армия из безвластного орудия диктатуры начинает постепенно превращаться в субъекта политического действия, в политический фактор, претендующий на самостоятельную роль». Складывалось впечатление, будто бы кто-то преднамеренно формировал определенный настрой общественного мнения в стране, приучал общественность Красной Армии к мысли о наличии в ее высшем комсоставе «бонапартистов». Оставалось сделать последний шаг: назвать их поименно.

Затем поползли еще более смутные слухи об оппозиционности и политической нелояльности уже персонально Михаила Николаевича Тухачевского — которые тут же начали муссироваться на Западе и в Москве. В этом смысле весьма примечательно объяснение мотивов отставки М. Тухачевского, изложенное полковником В. фон Бломбергом, побывавшем в Москве в августе 1928 г. «Существует две версии отставки Тухачевского, — информировал он свое начальство в Берлине: — согласно первой, он был сторонником превентивной войны против Польши, что не могло удовлетворять правительство; согласно второй — его политическая благонадежность была поставлена под сомнение, и в военном вожде кое-кто увидел тень вождя возможного мятежного движения».

Дальше — еще веселей. Советский военный атташе в Польше И.Г. Клочко 30 января 1928 г. сообщал в Москву: «29 и 30 января вся польская пресса полна самыми фантастическими сообщениями о восстании в Красной Армии; говорится о восстании 4-х дивизии во главе с т. Тухачевским, наступающим будто бы на Москву… сегодня на совещании у полпреда я предложил немедленно опубликовать опровержение полпредства, назвав всю это провокационную кампанию «сплошной ложью от начала до конца», что и сделано. Я рассматриваю эту клевету как одно из средств поддержания общественного мнения против нас, как «моральную мобилизацию»…».