Иосиф Сталин – беспощадный созидатель

Весь юмор ситуации можно оценить, если учесть, что председатель колхоза «Доброе начало» Кондров изобрел «колхозное электрическое солнце», которое светило бы «целиком в сторону колхоза», заменяя в пасмурную погоду настоящее солнце, но которое окончательно и бесповоротно вышло из строя, проработав всего полчаса. Колхозы для Платонова – столь же неестественное и бесполезное, противоречащее человеческой природе явление, как и электрическое солнце, призванное заменить подлинное солнце. Разумеется, Сталину не могло понравиться подобное издевательство над своей статьей, которую Платонов уподобил кастету. И в одночасье прозревший Фадеев послушно клеймит Платонова и за Кондрова, и за злосчастное «электрическое солнце»: «И в городах необходимо устроить районное общественное солнце, дабы техника всюду горела и гремела по нашей стране…» Так идут пункт за пунктом, основная цель которых показать: до чего же, дескать, «потешно» получается, когда наши «мужички» («охломоны») берутся за технику. «Остроумие» Платонова, как видим, куцее и убогое, выдумка его – плоская и дешевая. Но она обнаруживает высокую классовую кулацкую сознательность. Враг знает, куда он метит: он высмеивает то массовое движение за овладение техникой, которое является одним из вернейших орудий в классовой борьбе пролетариата и руководимых ими масс крестьянства».

Характерно, что в повести «Впрок» единственный вид кооператива, о котором Платонов говорит вполне серьезно, без тени ерничества и с нескрываемым сочувствием, это объединение, созданное по инициативе самих крестьян, и где такого объединения требуют природные условия: «Придолинное крестьянство еще в 1924 году, когда я был на Тихой Сосне, уже знало, что вести пойменное хозяйство, тем более создать из болота луга, одним напряжением единоличного хозяйства нельзя – и в 1925 году, к моменту начала работ, все заинтересованное обедневшее крестьянство объединилось в мелиоративные товарищества, то есть в зачаточную форму производственного кооператива». Писатель принимал только те формы кооперации, которые находятся в гармонии с природой и народными чаяниями. А ту коллективизацию, которую на практике осуществил Сталин, Платонов рассматривал как неприкрытое ограбление народа в пользу государства. Неслучайно в повести «Впрок» подчеркнуто, что «дальше жизнь пойдет еще хуже… людей придется административно кормить из ложек, будить по утрам и уговаривать прожить очередную обыденку». Издевался он и над гигантоманией, свойственной советским техническим проектам. Один из героев «Впрок», «лучший вождь и друг машин» Григорий Михайлович Скрынко, директор МТС, заявляет: «…Больше не могу терпеть… отсталости. Зачем нам нужны трактора в каких-то двенадцать, двадцать или шестьдесят сил. Это капиталистические слабосильные марки! Нам годятся машины в двести сил, чтоб она катилась на шести широких колесах, чтоб на ней не аэроплан трещал, а дышал бы спокойный нефтяной дизель или газогенератор. Вот что такое советский трактор, а не фордовская горелка!» Наверное, Платонов, сам инженер, догадывался, что мощные трактора нужны не для крестьянских нужд, крестьянам-то как раз лучше пригодились бы «фордовские горелки», сжиравшие куда меньше топлива и гораздо меньше уродовавшие почву. Гигантские трактора мощностью 200 и более лошадиных сил нужны только как прообразы танков и тяжелых артиллерийских тягачей.

Друг Платонова Михаил Шолохов в «Поднятой целине» переиначил в «правильном», партийном духе некоторые сюжеты «Впрок». Так, у Платонова есть злая пародия на массовый убой скота, осуществлявшийся крестьянами накануне коллективизации и представлявшийся пропагандой как «кулацкие происки». На самом-то деле народ не очень горел желанием расставаться с собственностью и предпочитал лучше напоследок наесться мяса «от пуза», чем отдавать корову дяде в колхоз. Один из платоновских героев, кулак Верещагин, морит голодом своих лошадей, чтобы получить за них завышенные страховые премии. У Шолохова же убой скота представлен как происки пробравшегося в колхоз кулака Якова Лукича Островнова. Сам же Яков Лукич морит голодом не лошадей, за которыми, напротив, самоотверженно ухаживает (они должны пригодиться антисоветским повстанцам). Он морит голодом собственную мать, которая случайно проболталась о планах восстания.

В платоновской повести колхозное начальство личным примером демонстрирует колхозникам, как надо правильно работать на тракторе, равно как надо правильно пережевывать пищу (вспомним лозунг «Двенадцати стульев» Ильфа и Петрова: «Тщательно пережевывая пищу, ты помогаешь обществу»): «От Упоева колхозники чувствовали не зажим, а отжим, который заключался в том, что Упоев немедленно отжимал прочь всякого нерачительного или ленивого работника и лично совершал всю работу на его глазах.