Иосиф Сталин – беспощадный созидатель

Иосиф Виссарионович был вполне удовлетворен тем, что в Румынию никто не ушел, но по-товарищески покритиковал Никиту Сергеевича: «Вообще из Вашего сообщения видно, что работа у Вас в приграничных районах идет из рук вон плохо. Стрелять в людей конечно можно, но стрельба не главный метод нашей работы». В том смысле, что достаточно вовремя арестовать «подстрекателей», тогда и стрелять, быть может, не придется. Но в целом задача перед Хрущевым и его подчиненными стояла весьма трудная. Надо было убедить украинских и румынских крестьян, что в боярской Румынии, где после 18-го года и помещиков-то в привычном смысле слова уже не было, а государство забирало у них лишь меньшую часть урожая, жилось хуже, чем при Советах, когда отбирали почти весь урожай. Поэтому в июне 41-го, за неделю до начала Великой Отечественной войны, Сталин, готовясь первым ударить по Гитлеру, депортировал десятки тысяч «неблагонадежных» жителей Бессарабии и Северной Буковины. Он не без оснований опасался, что «освобожденное» население предпочтет Советскому Союзу «боярскую» Румынию. И неслучайно в годы Великой Отечественной войны в Молдавии в партизанском движении участвовало 769 русских, 1443 украинца, 460 белорусов и только 7 этнических молдаван. Коренное население Бессарабии явно рассматривало возвращение в лоно Румынии как благо по сравнению с советской оккупацией, предоставив возможность партизанить против немцев красноармейцам-окруженцам и присланным сюда советским и партийным работникам. А известная песня про «смуглянку-молдаванку», собирающую молдаванский партизанский отряд, – не более чем поэтический образ, ничего общего не имеющий с действительностью. Справедливости ради добавлю, что текст песни был написан в 1940 году, еще до начала Великой Отечественной войны.

Переписка Сталина и Хрущева показательна тем, что в кровожадности Сталину ничуть не уступали его соратники. И порой Иосифу Виссарионовичу даже приходилось сдерживать своих ретивых подчиненных. Сам Сталин без нужды людей не расстреливал. Другое дело, что, по его мнению, расстрелять требовалось многие сотни тысяч людей, чтобы создать в стране тот уровень страха, который был необходим для задуманных им великих свершений.

«Освободительные походы» Красной Армии в Польшу, Прибалтику и Бессарабию с Северной Буковиной, а особенно война с Финляндией показали, что боеспособность советских войск не так высока, как хотелось бы Сталину. Танки застревали не на самых плохих дорогах, автомашины переворачивались. Дисциплина марша и управляемость моторизованными соединениями была такой, что на марше в Польше танковые корпуса отстали даже от кавалерийских дивизий. Еще более серьезные недостатки выявила финская война. Как известно, 30 ноября 1939 года Советский Союз напал на Финляндию. Но легкой прогулки не получилось. Финны упорно сопротивлялись. Красная Армия увязла в финских снегах, несла огромные потери и не смогла прорвать с ходу сравнительно слабую линию Маннергейма, по плотности укреплений и насыщенности артиллерией десятикратно уступавшую французской линии Мажино. Чтобы оправдать бесславные поражения, Сталин на торжественном ужине в 16-ю годовщину смерти Ленина 21 января 1940 года утверждал: «Теперь видно, как подготовлена Финляндия для большой войны против нас. Каждая деревня была приспособлена для этой цели. Ангары для тысяч самолетов, а Финляндия имеет несколько сот самолетов (насчет ангаров – чистой воды фантазия. Красная Армия к тому времени не смогла захватить ни одного финского аэродрома, поэтому у Сталина не могло быть никакой информации, сколько там может размещаться самолетов. – Б. С.). Финские шюцкоровцы 150 000 – это сила белофиннов. Мы 50 тыс. перебили, надо перебить и остальных, тогда дело кончится (в действительности за всю войну безвозвратные потери финнов составили только 23,5 тыс. человек, а советские – в 7 раз больше. – Б. С.). Надо оставить только мощь державы. Мы не хотим территории Финляндии. Только Финляндия должна быть дружественным Советскому Союзу государством». И добавил: «Мировая революция как единый акт – ерунда. Она происходит в разные времена в разных странах. Действия Красной Армии – это также дело мировой революции». Здесь великий кормчий был более чем откровенен, говоря о сугубо подчиненной роли идеи мировой революции, которая давно стала не более чем пропагандистским лозунгом.

А еще в тот день Сталин высказался насчет Турции: «Не мы, турки себя погубят. Мы даже очень довольны, что освободимся от какой-либо дружбы с Турцией». Вероятно, «избавиться от дружбы», т. е. от необходимости соблюдать по отношению к Турции нормы международного права, требовалось Сталину, чтобы сделать из Турции «дружественную страну» навроде Финляндии или государств Прибалтики.