Иосиф Сталин. От Второй мировой до «холодной войны», 1939–1953

То, что Жданов говорил на людях, с не меньшим жаром обсуждалось внутри советского правительства. В конце войны Совинформ, правительственный орган, ответственный за пропаганду, подготовил ряд отчетов по своей деятельности и деятельности аналогичных западных организаций. По данным Совинформа, теперь, когда война закончилась, деятельность советской пропаганды за границей очень осложнилась, так как реакционные круги на Западе начали массированную клеветническую кампанию против коммунистов. В этой антисоветской кампании, проводимой при моральной и материальной поддержке информационных агентств Великобритании и США, особенно опасную роль играли социал-демократические элементы рабочего движения35. Подобные темы затрагивались в секретном бюллетене Центрального Комитета «Вопросы внешней политики», выходившего с конца 1944 г. Из статьи в статью кочевали утверждения о подъеме и росте влияния реакционных кругов в западных странах и рассуждения о развитии борьбы между просоветскими и антисоветскими силами – особенно внутри рабочего движения в Европе. Во многом аналогичные мнения высказывались в «Новом времени», которым после войны был заменен журнал «Война и рабочий класс», и в других советских изданиях. В марте 1946 г. к дискуссии присоединился сам Сталин, дав длинное интервью по поводу речи Черчилля о «железном занавесе». В своих ответах он называл бывшего премьер-министра Великобритании противником большевизма и реакционером, который пропагандирует войну с СССР36. Советский народ в этой полемике без колебаний принял сторону правительства. Как вспоминал чехословацкий коммунист Зденек Млинар, который в послевоенное время учился в Советском Союзе, «самым основательным убеждением было то, что Советский Союз во время войны ценой невероятных жертв решил судьбу человечества, и потому имел право на особое уважительное отношение всех народов. Эти люди воспринимали любую критику как оскорбление памяти умерших. В этом отношении они были заодно с правительством, как бы критично они ни относились к нему в других вопросах»37.

В культурно-политической жизни СССР реакцией на растущее недовольство и настороженность Запада стала ультрапатриотическая националистическая кампания восхваления неповторимых достоинств страны. В основе этой кампании было мнение Сталина по поводу места, которое СССР должен был занять на правах победителя в послевоенном мире. Сталин ожидал гораздо большего, чем он фактически получил, признания и уступок со стороны своих партнеров по коалиции. Особенно его раздражало то, что СССР не получил своей доли в послевоенной оккупации Японии и что Великобритания и США, по-видимому, были намерены пренебречь решениями Ялтинской и Потсдамской конференций по вопросу сферы влияния СССР в Восточной Европе. Сталин отреагировал тем, что занял жесткую позицию в послевоенных переговорах с англичанами и американцами и всячески порицал своих соратников за любые проявления «угодничества» по отношению к Западу. Львиную долю упреков получил многострадальный Молотов, который в основном занимался иностранными делами и имел больше всего возможностей допустить ошибку. В ноябре 1945 г., например, Сталин раскритиковал Молотова за то, что тот разрешил опубликовать в СССР речь Черчилля: «Считаю ошибкой опубликование речи Черчилля с восхвалением России и Сталина. Восхваление это нужно Черчиллю, чтобы успокоить свою нечистую совесть и замаскировать свое враждебное отношение к СССР, в частности, замаскировать тот факт, что Черчилль и его ученики из партии лейбористов являются организаторами англо-американо-французского блока против СССР. Опубликованием таких речей мы помогаем этим господам. У нас имеется теперь немало ответственных работников, которые приходят в телячий восторг от похвал со стороны Черчиллей, Трумэнов, Бирнсов… Такие настроения я считаю опасными, так как они развивают у нас угодничество перед иностранными фигурами. С угодничеством перед иностранцами нужно вести жестокую борьбу. Но если мы будем и впредь публиковать подробные речи, мы будем этим насаждать угодничество и низкопоклонство. Я уже не говорю о том, что советские лидеры не нуждаются в похвалах со стороны иностранных лидеров. Что касается меня лично, то такие похвалы только коробят меня»38.