Иосиф Сталин. От Второй мировой до «холодной войны», 1939–1953

Что касается Сталина, летом 1942 г. он постепенно начал осознавать, что приближается решающая битва. В начале августа Ставка решила разделить Сталинградский фронт на два фронта – Сталинградский и Юго-Восточный. Путаница заключалась в том, сам Сталинград был отнесен к Юго-Восточному фронту, а Сталинградский фронт располагался к северу и западу от города, вдоль реки Дон. Командующим Юго-Восточным фронтом был назначен Еременко, а во главе нового Сталинградского фронта встал генерал Гордов66. Чтобы облегчить координацию обороны Сталинграда, 9 августа Еременко был назначен командующим обоими фронтами. В директиве об изменениях в структуре командования Сталин призывал Еременко и Гордова помнить, что «оборона Сталинграда и разгром врага… имеют решающее значение для всего нашего советского фронта. Верховное Главнокомандование обязывает… [вас] не щадить сил и не останавливаться ни перед какими жертвами для того, чтобы отстоять Сталинград и разбить врага»67.

Черчилль в Москве

В августе, в то время как немцы приближались к Сталинграду, в Москву приехал Уинстон Черчилль с плохой новостью: в 1942 г. в Европе не будет открыт второй фронт. Учитывая, что незадолго до этого Черчилль заявил, что из-за больших потерь Британия приостанавливает поставки в Россию арктическими конвоями, эта новость стала для Сталина тяжелым ударом. Это означало, что в ближайшее время давление немцев на Восточном фронте ослаблено не будет.

Сталин требовал от Черчилля открытия второго фронта с самого начала войны. В Великобритании, США и других странах-союзниках Коминтерн развернул массовую кампанию за открытие второго фронта во Франции. Одной из главных задач Молотова во время поездки в Лондон и Вашингтон в мае – июне 1942 г. было заручиться обещанием Англии и Америки как можно скорее открыть второй фронт. Результатом стало англо-советское коммюнике от 12 июня, в котором говорилось, что «между обеими странами была достигнута полная договоренность в отношении неотложных задач создания второго фронта в Европе в 1942 г.»68. Такое же заявление содержалось и в советско-американском коммюнике, опубликованном в тот же день69. Эта формулировка, включенная в оба коммюнике по настоянию Сталина70, давала основания ожидать, что второй фронт во Франции будет действительно открыт в 1942 г. В передовой статье газеты «Правда» от 13 июня это решение было описано как шаг к существенному укреплению антигитлеровской коалиции, а 1942 г. был назван годом «окончательного разгрома гитлеровских орд»71. 18 июня Молотов выступил перед Верховным Советом с докладом о результатах поездки в Великобританию и США. Молотов сказал, что совместное заявление «имеет большое значение для народов Советского Союза, так как создание второго фронта в Европе создаст непреодолимые трудности для гитлеровских армий на нашем фронте. Будем надеяться, что наш общий враг скоро почувствует на своей спине результаты все возрастающего военного сотрудничества трех великих держав»72. В то же время, при закрытых дверях Молотов высказал более пессимистичные взгляды на перспективы открытия второго фронта. Согласившись подписать соглашение, Великобритания потребовала добавить к нему следующую оговорку: «Мы готовимся к десанту на континенте в августе или сентябре 1942 года… мы не можем дать никакого обещания в этом вопросе. Но, если указанная операция окажется разумной и обоснованной, мы не поколеблемся осуществить свои планы». В беседе с Молотовым Черчилль дал ясно понять, что в лучшем случае это означало, что на континент высадятся шесть дивизий, а в 1943 г. за ними последуют другие подразделения. В своем докладе Сталину Молотов сделал вывод, что «британское правительство не берет на себя никаких обязательств по открытию второго фронта в этом году, но говорит, и к тому же довольно сдержанно, что готовится к пробному десанту»73.