Иосиф Трумпельдор. Гехолуц. Новый путь: Биография. Воспоминания. Статьи.

Воспоминания

I. Первая встреча

Был конец ноября 1902 года. Стояли сильные морозы. 76-й пехотный кубанский полк, в котором я служил, квартировал в городе Тульчине Подольской губернии. Городок был маленький, грязный, бедный. Единственным источником заработка для жителей был полк.

Я только что вернулся из отпуска. Было раннее утро. Едва я добрался до Красных казарм (я служил в 13-й роте) и перешагнул порог, как фельдфебель тщательно стал меня обыскивать. Я был крайне поражен. Но товарищи мне объяснили, что с приходом новобранцев стали исчезать из казармы винтовки, а посему пошли такие строгости. Я узнал также, что в 1-й роте уже пятая винтовка украдена и что подозрение падает на одного новобранца с Кавказа. Новобранец этот — "интеллигент", зубной врач, "славный парень", как мне передавали, высокий, красивый. Русские говорят, что он — еврей, евреи отрицают это, так как он ничуть не похож на еврея. Некоторые же шутили: он не русский и не еврей, а просто чудак, ибо, имея все права привилегированного, он исполняет все "черные" работы обыкновенного солдата: чистит двор, ватерклозеты, моет полы, работает на кухне и ест из общего котла.

Прошло несколько недель. Однажды ночью я стоял на посту. Смотрю, кто-то приближается ко мне. Я окликнул: "Кто идет?" Последовал ответ, что фельдфебель 13-й роты. Я его подпустил к себе. Думал я, что он спросит, по обыкновению, по-казенному, всё ли благополучно и, уйдя, пообещает скоро прислать смену. Но фельдфебель вдруг шепотом стал мне рассказывать, что только что арестовали-таки этого кавказца, зубного врача, так как вполне доказано, что это именно он крал винтовки. "Кем же это доказано?" — полюбопытствовал я. — "Как же, сам командир полка арестовал его, это не шутка". —"Что же ему может быть за такой проступок?" Ответ был краткий: "Смерть". Фельдфебель удалился. Какое-то волнение овладело мною, какое-то болезненное желание повидать его, этого преступника, узнать, еврей ли он действительно, и спросить у него чистосердечно: замешан ли он в этой таинственной краже винтовок. Не может быть, подумал я, чтобы он участвовал в этой темной истории. Нет, это просто поклеп, навет на него, на нас всех, евреев-солдат 76-го пехотного кубанского полка. Не дай Бог, если его осудят...

Пришла смена, я передал пост и ушел в казарму. На завтра только и разговоров было в казармах, что о нем, но фамилию его никто не мог назвать. Русские злорадствовали над нами, евреями: жид,²⁷ мол, везде богатеть хочет...

Вдруг нам объявляют, что в 10 часов утра будет смотр новобранцам, а еврейский мальчик из городка будет опознавать того солдата, которого он видел около турецкой пекарни еще с одним солдатом, которому он рассказывал об украденных винтовках. Зрелище было не из обыкновенных: 500 солдат стоят в струнку и не дышат; впереди идет чумазый еврейский мальчуган, лет 13, руки заложив назад, а за ним — полковник и прочие обер- и штаб-офицеры. Мальчуган пристально смотрит на солдат, ища кого-то, но никого не находит. Нет здесь того солдата, которого он видел около пекарни, заявляет он. Командир полка советует ему еще раз обойти ряды, может быть, он кого-нибудь пропустил. Мальчик вторично проходит по рядам новобранцев. Мы стоим в стороне и ждем, что будет. Вот он подходит к "зубному врачу"; вот, кажется, он ткнет пальцем и скажет: да, это он, тот самый... Но гроза прошла мимо, мальчик даже не замечает этого солдата. У нас отлегло от сердца, еврейская честь восстановлена. Его, арестованного, сейчас, по всей вероятности, выпустят из гауптвахты, подумал я. Но оказалось иначе: всех новобранцев отправляют по ротам, а его, "виновника", под конвоем ведут обратно на гауптвахту. И тогда я впервые увидел его — красивого, высокого, с благородной осанкой юношу, с привычкой, по-видимому, держаться прямо. Плечи и грудь — широкие, руки — длинные, лицо — продолговатое, улыбающееся, открытое и симпатичное, глаза — строгие, проницательные.

Всё дело очень скоро кончилось ничем. Никаких оснований к обвинению "зубного врача" в краже винтовок абсолютно не было. Было совершенно не понятно, почему подозрение пало на него.

Приехавший из Винницы в Тульчин военный следователь быстро напал на верный след, и арестованного освободили.

Мое личное знакомство со странным новобранцем началось через несколько дней после описанного мною смотра. Он сидел еще тогда в заключении, а мне довелось быть часовым на гауптвахте. Тогда-то мне и удалось крадучись говорить с ним. Я узнал, что его фамилия Трумпельдор, что он — еврей с Кавказа, из Пятигорска, по профессии — дантист, что служит он, как солдат по набору, и что он — сионист.