Иосиф Трумпельдор. Гехолуц. Новый путь: Биография. Воспоминания. Статьи.

Осенью 1914 года, когда Турция вступила в мировую войну, Трумпельдор находился (как уже было сказано) в колонии Дега-ния, где работал в качестве наемного рабочего. Но когда пошли высылки и аресты русских подданных, он был также арестован и выслан из страны, ведь он, кроме всего, числился русским офицером. Попав в Александрию, в Египет, он намеревался пробраться в Россию. Его кипучую натуру манили мировые события, разыгравшиеся на полях сражения, и ему не сиделось на месте... Убедившись, однако, что придется остаться в Египте надолго, он решил начать здесь культурную работу среди беженцев и опять пропагандировать свою идею о "трудовых "колониях". Но судьбе угодно было, чтобы он стал во главе еврейского легиона. И он подчинился ее зову.

IX. Еврейский легион. 74 Галлиполи

Еврейский отряд для завоевания Палестины. Был ли Трумпельдор инициатором отряда? — Нет. Был ли он его главным организатором? Тоже нет. Он стоял лишь во главе его.

Доходившие в то время к нам вести из Палестины содержали в себе весьма мало утешительного. Крепко спаянные и организованные еврейская интеллигенция и рабочие, насильно изгнанные из Палестины, прилагали большие усилия в борьбе с воцарившейся в Палестине нищетой. Но они ничего не в состоянии были сделать, чтобы бороться с воцарившимся там гнетом политическим. Политическое положение еврейского населения Палестины было тяжелое. И палестинцы, покинувшие страну по принуждению, считали, что совершат большое моральное преступление, если не подадут руку помощи своим братьям, оставшимся на своих постах. Новое чувство, сложное и смутное, овладевало при получении тяжелых вестей о Палестине сердцами всех, кто вчера только жил в стране, кто своим трудом и потом оплодотворял ее ниву и "призывал на ее побеги дожди с благодатного неба". Это не было простое чувство горя. В глубине этого чувства таилось еще другое нечто, — жгучее, мучительное, нечто такое, от чего почти забывалась скорбь. И тогда В.Жаботинский⁷⁵ бросил нам идею о еврейском легионе и открыл нам то, имени чего мы не знали. Идея о еврейском отряде не была совершенно нова для тех, кто взялся за ее осуществление. Мысль эта еще раньше зрела среди беженцев; то, бывало, она вспыхнет, как молния, то опять заглохнет на довольно продолжительное время. Она овладевала умами, но в разброд. Каждый сам про себя думал об этом, но не было общности в этих мыслях и планах. Одна группа, среди которой был и Трумпельдор, дебатировала, правда, этот вопрос сообща, но и у нее он стоял как-то не ясно, не конкретно. Всё же идея легиона смутно жила в сознании у всех, и неудивительно поэтому, что лозунг, провозглашенный В.Жаботинским так определенно, ярко и цельно, упал на подготовленную почву и дал всходы. Роль В.Жаботинского можно охарактеризовать его же словами: "Конечно, это не была заслуга (или вина) одного человека — это сделала жизнь, история, сила вещей. Но история находит иногда людей, рукам которых она доверяет свой посев". В то время жизнь, судьба Палестины задали нам задачу, и в раздумье стали мы перед вопросом: решим ли мы ее или нет? И пришел В.Жаботинский, и мы решили вопрос положительно.

В переживаемом в то время нами состоянии энтузиазма и порыва было нечто "маккавеевское".⁷⁶ Всех нас воодушевляло одно видение, имя которому — родина. Нас воодушевляла одна воля, мы желали победы Англии над Турцией. Мы считали наше дело потому глубоко важным, что верили, что после войны наступит более счастливый и справедливый период человеческой истории и что и наш народ не будет обойден при этом. И мы старались поэтому тоже принять участие в этой войне. Мы делали это с воодушевлением, мы шли на кровь вместе с нашими союзниками-англичанами, увлекаемые их примером, так как мы были уверены, что боремся за правое дело, и что в будущем наше дело увенчается успехом. Мы делали это для нашей страны и для нашего народа.

В жизни человека бывают моменты, светлые воспоминания о которых никогда не меркнут. Для пишущего эти строки таким моментом было то знаменательное время, когда юноши и пожилые, богатые и бедные, студенты и рабочие потянулись в наше вербовочное бюро записываться в добровольцы "еврейского легиона". Никогда не забуду этого момента. Не забуду волнения, испытанного мною при общении с этими людьми, которые приходили засвидетельствовать свое желание жертвовать своею жизнью ради народа. Всегда с чувством благоговения буду думать о них, ибо верю, что их желание было чисто, как чиста сама правда...