Иосип Броз Тито

Однако югославы согласились участвовать во втором этапе Совещания в Москве 16–19 ноября, в котором принимали участие представители 64 партий. Совещание приняло Манифест мира, и делегация СКЮ вместе с другими партиями поставила под ним свою подпись. Содержание Манифеста у югославов не вызвало возражений.

В феврале 1958 года известный американский журналист Лео Сульцбергер спросил у Тито: кто на него оказал самое большое влияние? Тито ответил, что для него всегда был примером Ленин. «Для меня Ленин всегда был великим человеком, который умел творчески применять марксизм в революционной практике», — заметил Тито[556].

Тито был уверен в том, что югославы тоже творчески применяют марксизм к современным условиям. Это касалось и нового проекта Программы СКЮ, которую должен был принять очередной, VII съезд партии. Она систематизировала концепцию югославского «самоуправленческого социализма» и в то же время существенно расходилась с Декларацией совещания коммунистических и рабочих партий, принятой в Москве в ноябре 1957 года.

В Программе осуждался как «сталинизм», так и «буржуазный ревизионизм». Осуждались «догматизм» и «бюрократизм». Отвергалась идея монополии какой-либо партии и страны в международных отношениях. Объявлялось, что «диктатура пролетариата» — «священная корова» для коммунистов — должна иметь временный характер на пути к отмиранию государства. Указывалось, что роль государства должна постоянно уменьшаться, а управление экономикой, культурой, социальной политикой постепенно передаваться «общественным органам».

Производители, трудовые коллективы и общественные организации объявлялись главными «носителями социалистического общественного развития». Цель социализма, подчеркивалось в проекте, состоит в обеспечении «освобождения труда и постоянного расширения свободы личности».

Ряд положений Программы носил, однако, весьма противоречивый характер. Ведущей силой социализма объявлялись «непосредственные производители» и общественные организации, но вместе с тем подчеркивалось, что СКЮ является «руководящей и ведущей» силой общества. Признавалась роль «рабочих советов», но тут же уточнялось, что они являются не более чем «массовой школой социализма». Провозглашалось право частной собственности для «индивидуальных производителей» и крестьян, но тут же определялась и задача государства: «эффективными административными мерами ликвидировать право на использование наемной рабочей силы». Говорилось о важности законов экономического развития и тут же о «решающей роли государства в формировании цен». Программа провозглашала свободу творчества в науке, искусстве, литературе и т. д., но предупреждала о недопустимости использования этой свободы в интересах реакционных сил[557].

В новой Программе СКЮ как в зеркале отразились все противоречия развития Югославии. Партия выступала за реформы, но только в тех границах, которые она сама же и определяла: однопартийная система и ограничение частной собственности.

Но проект Программы СКЮ резко выделялся на фоне других сухих и догматических коммунистических документов своим главным посылом: «Ничего из того, что уже создано, не может быть для нас настолько свято, что его нельзя заменить тем, что еще прогрессивнее, еще свободнее и еще человечнее». От Программы явно веяло «социализмом с человеческим лицом», о котором в полный голос заговорят только десять лет спустя.

Югославы заранее послали в Москву этот документ для ознакомления, хотя могли этого и не делать. В ответ они «получили по полной программе» — проект подвергся критике со стороны не только КПСС, но и других «коммунистических и рабочих партий». VII съезду СКЮ была устроена настоящая обструкция. 5 апреля 1958 года Тито получил письмо от ЦК КПСС за подписью Хрущева, в котором сообщалось, что делегация КПСС не будет присутствовать на съезде из-за несогласия с проектом Программы СКЮ. Вскоре залп по Программе дал главный советский теоретический журнал «Коммунист».

Почти все компартии соцстран решили не присылать свои делегации на съезд, а, по примеру КПСС, ограничились «наблюдателями». Приглашения были посланы также социалистам и социал-демократам, однако крупные партии отказались прислать свои делегации в знак протеста против поддержки Тито советской интервенции в Венгрию и ареста Джиласа. Таким образом, съезд начал работу в ситуации «полубойкота».

VII съезд СКЮ проходил в Любляне 22–26 апреля 1958 года. В нем принимали участие 1795 делегатов, которые представляли 775 тысяч членов СКЮ. С отчетным докладом от имени ЦК выступил Тито. Он сказал, что, к сожалению, «весьма ответственные руководители» соседних стран «не извлекают уроков из прошлого, а снова начинают точить старое и ржавое оружие Коминформа»[558].

Выступления Карделя и Ранковича были гораздо более резкими. Разразился даже скандал — «наблюдатели» начали покидать зал заседаний. На съезде остался лишь польский представитель, да и тот потом оправдывался, что в этот момент он как раз заснул[559].