Йот Эр. Том 1

Только что перенесенная болезнь нисколько не убавила в ней прыти. Вместе с мальчишками Нина устраивала налеты на близлежащие сады за незрелыми еще фруктами – яблоками, урюком, персиками… Один лишь тутовник к этому времени уже поспел. Эта детская привычка въелась в нее настолько сильно, что даже в зрелом возрасте, давно уже приобретя вкус к самым спелым, сочным, ароматным персикам, она нет-нет, да и хваталась за совсем еще зеленые, прямо-таки хрустящие плоды. Разумеется, столь активное поедание неспелых фруктов очень быстро влекло за собой расплату – все налетчики начинали маяться животом. Однако и против этой напасти имелось противоядие. Нина не раз вспоминала совет старого узбека: «Джида – доктор, джида – понос йок!»[3]

Но, конечно, любимым развлечением у всей местной ребятни стало купание на Комсомольском озере. В 1939 году усилиями комсомольцев Ташкента старые котлованы для стройматериалов были превращены в большой искусственный водоем с зелеными островками, лодочной станцией, вышкой для прыжков в воду. Наполнявшееся из арыка Бурджар озеро прогревалось лучше, чем арыки, несущие весьма прохладную воду, и поэтому купаться там оказалось гораздо приятнее.

– Ни-и-и-нка! – раздается из-за дувала протяжный крик. – Айда на Комсомольское!

– Сейчас! Иду-у! – и она вихрем вылетает из дома. Платье привычно снято, сложено и заброшено под крыльцо, на улице собирается большая компания, и вот в сопровождении жившей у семьи Коноваловых во дворе свиньи Фатимы ребята отправляются купаться.

Любимица окрестных детей, белая хрюшка по кличке Фатима, или просто Фатька, была весьма примечательным животным. Она очень любила плавать, с отчаянным визгом прыгая вслед за мальчишками с берега Комсомольского озера. Кроме того, Фатька была до крайности чистоплотной: стоило ей запылиться или извозиться в грязи, как она тут же направлялась к ближайшему арыку, хаусу или водозаборной колонке и поднимала истошный визг, требуя ее немедленно вымыть. А вот сама Нина каждый раз поеживалась, когда ей напоминали, что на ночь надо вымыть пропыленные за день ноги. Вода ведь из колонки шла холоднющая!

Со всей этой развеселой компанией Нину связывала неподдельная дружба, у которой, однако, были свои подводные течения. Все дело в том, что большую часть окрестных ребятишек и парней постарше нельзя было отнести к законопослушной части населения Ташкента. Многие из них так или иначе соприкасались с преступной средой. Но местных жителей это особо не волновало – дело житейское, времена сейчас непростые, каждый устраивается, как может. Нину, которой семья привила довольно строгие правила, криминальный привкус тоже сам по себе не отталкивал от ребят. Изнанку жизни она наблюдала достаточно часто и не торопилась никого осуждать. Да и характеры в этой среде частенько выковывались сильные.

Ведь именно к своему знакомому Артуру девочка обратилась тогда, когда у ее тети Даши на одной из соседних улиц выхватили ридикюль и она вернулась домой вся в слезах. Не то чтобы там были какие-то большие ценности, но сам ридикюль был подарком мужа и тетка тяжело переживала утрату. Выслушав просьбу или, точнее, вопрос Нины – «а нельзя ли тут что-нибудь сделать?» – Артур посмотрел на нее без всякого энтузиазма. Отказываться не стал:

– Воры добро помнят, – бросил он.

Не забыл, как малолетка за него чуть не под ножи кинулась. Но и обещать ничего не пообещал. Буркнул только:

– Посмотрим.

На другой день Артур пришел на двор Коноваловых и вручил своей малолетней приятельнице злополучный ридикюль:

– На, держи! И скажи своей тетке, чтобы она по тем улицам ходить поостереглась, – предупредил он. – А то в следующий раз может и хуже обернуться. Тут-то все свои и вас всех хорошо знают, а с тамошними у нас сложно…

У Артура и его компании девочка научилась очень полезному для второклассницы искусству бросать финку в цель – и за лезвие, и с ладони. В то же время никакого касательства к противоправным затеям знакомых парней Нина иметь не желала, да ей, собственно этого не предлагали, уже зная ее характер и догадываясь о возможном ответе.

Но и черные полосы в жизни девочке тоже выпадали. Началось все с того, что в воскресенье тетя Оля появилась в доме с новеньким сапфировым колечком. Нина, как сорока, всегда проявляла тягу к блестящим украшениям. Вот и тут она первым делом выпросила у тети кольцо – полюбоваться. А когда та ушла на кухню помогать по хозяйству Елизавете Климовне, сняв кольцо и оставив его на столике перед зеркалом, девочка тут же схватила его снова. И лишь услышав с улицы призывный клич: «Нинка! Айда к нам!» – с сожалением бросила кольцо на туалетный столик и умчалась.

Долго ли, коротко ли, но к девочке подбежал на улице один из знакомых мальчишек и сообщил:

– Нинка! Тебя бабушка кличет!

Не успела она вытащить из-под крыльца платье, как ее огорошил вопрос Елизаветы Климовны:

– Нина, ты куда кольцо задевала?

– Никуда. Там оно, на месте, – ответила девочка.

– Нету его на месте! – недовольно отрезала бабушка. – Сознавайся, куда его запрятала?

– Да не прятала я его никуда! – убеждала ее внучка.