Иов, или Комедия справедливости

Больше всего меня поразил сам факт ее присутствия. Вот оно, доказательство того, что и паписты могут спастись. В семинарии мы, бывало, спорили об этом ночи напролет, до хрипоты… Официальная позиция моей Церкви состояла в том, что паписты, конечно, могут спастись, если верят столь же горячо, как мы, и возрождены в Иисусе. Я решил при случае спросить монахиню, где и когда она была возрождена – наверняка за этим кроется весьма любопытная история.

– Спасибо, сестра, – сказал я, – вы очень любезны. Да, вы можете мне помочь, вернее, я надеюсь, что сможете. Меня зовут Александр Хергенсхаймер, я пытаюсь разыскать свою жену. Ведь именно здесь можно навести справки, не так ли? Я тут недавно.

– Да, святой Александр, это здесь. Но вы ведь хотите повидаться со святым Петром?

– Да, я был бы счастлив выразить ему свое почтение. Если, конечно, он не слишком занят.

– Он вас обязательно примет, святой отец. С вашего позволения, я сообщу сестре настоятельнице. – Она зашептала что-то в крест, свисавший с четок, а затем взглянула на меня. – Пишется Х-Е-Р-Г-Е-Н-С-Х-А-Й-М-Е-Р, святой Александр?

– Все правильно, сестра.

Она опять что-то шепнула в четки и снова обратилась ко мне:

– Сестру настоятельницу зовут Мари-Шарль, она секретарь святого Петра, а я – ее помощница и девочка на побегушках. – Она улыбнулась. – Сестра Мэри-Роуз.

– Рад знакомству, сестра Мэри-Роуз. Расскажите о себе. К какому ордену вы принадлежите?

– К доминиканскому, святой отец. При жизни я была администратором больницы во Франкфурте, Германия. Здесь, где нет нужды в больничных услугах, я занимаюсь этой работой, так как мне нравится иметь дело с людьми. Не угодно ли вам пройти со мной, сэр?

Толпа расступилась перед нами, как воды Чермного моря, – то ли в знак почтения к монахине, то ли из-за моего огромного нимба, судить не берусь – может быть, и то и другое. Сестра провела меня к боковой двери, где не было никакой таблички, и я очутился в кабинете ее начальницы – сестры Мари-Шарль. Это была высокая монахиня, ростом не ниже меня, и очень хорошенькая, а если точнее, то слово «красивая» подошло бы лучше. Она казалась моложе своей помощницы… но разве в этих монахинях разберешься? Мари-Шарль сидела за огромным письменным столом, заваленным папками; старинный «Ундервуд» стоял на выдвинутой из стола полке. Сестра быстро встала, взглянула на меня и сделала тот же странный книксен.

– Приветствую вас, святой Александр! Весьма польщены. Святой Петр скоро примет вас. Не угодно ли присесть? Бокал вина? Кока-колу?

– Знаете, я бы с удовольствием выпил кока-колы. Не пробовал ее с тех пор, как покинул Землю.

– Кока-кола будет незамедлительно. – Она улыбнулась. – Я выдам вам наш маленький секрет: кока-кола – единственная слабость святого Петра. Мы всегда держим ее на льду для него.

Прямо из воздуха над столом Мари-Шарль раздался голос – сильный, звучный баритон, из тех, каким и должен обладать настоящий проповедник. Голос напомнил мне брата Барнаби, да будет благословенно имя его.

– Я все слышал, Чарли. Подашь ему кока-колу у меня. Я уже освободился.

– Опять подслушиваете, босс?

– Не дерзи, крошка. И мне захвати бутылку.

Я едва ступил на порог, а святой Петр уже направился ко мне, протянув для пожатия руку. В истории церкви говорится, что святой Петр умер в возрасте девяноста лет. Или был казнен (распят?) римлянами, если это правда. (Профессия проповедника всегда считалась делом рискованным, но во времена Петра была столь же опасной, как в наши дни должность взводного сержанта морской пехоты.)

Этот же крепкий здоровяк выглядел на лет шестьдесят, ну, может, на семьдесят; он явно много бывал на свежем воздухе, отлично загорел, продубленную солнцем кожу прорезали глубокие морщины. К густым волосам и окладистой бороде едва ли когда-либо прикасалась бритва. В шевелюре мелькала седина – впрочем, не так-то и много. Я с удивлением заметил, что в молодости он, видимо, был рыжим. Мускулистый и широкоплечий, с мозолистыми ладонями (что я ощутил при рукопожатии), святой Петр носил сандалии, бурую рясу из грубой шерсти и такой же нимб, как у меня. В гриве его роскошных волос терялась миниатюрная ермолка.

Мне он понравился с первого взгляда.

Он подвел меня к удобному креслу, стоявшему рядом с его собственным, и усадил, а уже потом уселся сам. Сестра Мари-Шарль внесла поднос с двумя фигурными бутылками обычной для Земли формы и куда более редкими широкогорлыми стаканами с торговой маркой кока-колы (я уж много лет их не видел), похожими на тюльпаны. У меня мелькнула мысль, что было бы интересно узнать, кто приобрел право на производство таких стаканов на Небесах и как тут вообще ведутся дела подобного рода.

– Спасибо, Чарли, – сказал святой Петр. – Никаких вызовов не принимать.

– Даже если…

– Дурочку не валяй. Беги! – Он повернулся ко мне. – Александр, я стараюсь принимать каждого новоприбывшего святого лично. Но тебя я как-то пропустил.

– Я прибыл с большой толпой, святой Петр. В день Второго пришествия. И не через эти ворота, а через Асировы.