Ёж

— Что за хрень? — Это я уже произнес вполголоса, скорее, для себя, чем для кого-либо. Я поднял карабин, упер его в плече и посмотрел на темную фигуру через собачку прицела. Нет, я не собирался стрелять и уж тем более убивать человека, мне хотелось взглянуть на его реакцию, и то, что я увидел, заставило мои волосы на затылке зашевелиться. Темная фигура подняла руки вверх, так, как будто в руках у него был точно такой же карабин, как и у меня, только вот оружия у него не было. Я стоял и смотрел на него сквозь прицел смертельно опасного оружия, он стоял и смотрел на меня сквозь прицел воображаемого карабина.

Солнце уже опустилось за горизонт, и стало совсем темно, сколько прошло времени с того момента, как я увидел фигуру человека в этом проклятом месте, я не знал, по крайней мере мои руки, держащие карабин, затекли и заметно подрагивали. Я с трудом различал фигуру незнакомца во тьме, вернее, я даже не мог с уверенностью сказать, стоит ли он еще на улице или нет. Но шестое чувство говорило мне о том, что он все еще там, держит руки так, словно в них зажат карабин, будто это игра. Только играть мне в нее было совсем невесело. Я перевел дуло чуть выше и левее, одеревеневший палец нажал на курок. Оглушительный гром выстрела разорвал тишину, накрывшую мертвый город своим покрывалом много лет назад. Яркая вспышка дульного пламени ослепила меня на миг, я попятился к подъезду, все так же держа карабин в боевой готовности. Через минуту я уже ворвался в свое убежище, плотно прикрыл дверь и соорудил уже привычную баррикаду, проникнуть в квартиру без лишнего шума было невозможно, и чувство спокойствия и защищенности стало возвращаться ко мне. Я подошел к окну и выглянул на улицу. Было так темно, что я не видел асфальта, прикрывавшего голую землю, разглядеть человека там, внизу, не представлялось возможным.

Зачем я стрелял, возможно, таким образом, я хотел показать, кто хозяин в этих местах? Почему я решил, что человек, стоящий там, в темноте, был опасен? Может, таким образом я хотел поставить точку в нашей встрече, которая затянулась на неопределенное время, а может, я просто хотел спустить собачку курка, ведь недаром я продержал ее столько времени. Мне было все равно, решит ли незнакомец, будто я хотел убить его или нет. И вообще, по прошествии уже двадцати минут после встречи, сидя за кружкой горячего чая, я был почти уверен в том, что фигура мне привиделась, как-никак, вернувшись в свое убежище, я обнаружил у себя невысокую температуру. Чертова болезнь решила прогрессировать, и если так пойдет дальше, то уже завтра придется сворачиваться и отправляться в обратный путь.

Глава 8

Юля проснулась раньше всех, она вылезла из теплого спальника и потянулась. Спать отчего-то не хотелось. Сон, пошаркивая своими маленькими ножками, ушел за пределы видимости. Она посмотрела на мирно спящую Женьку, та спрятала свой нос в складки спальника так, что было видно только один ее глаз и растрепавшиеся за ночь длинные волосы. Юльку так и подмывало набрать в жестяную кружку воды и вылить ее маленькой тоненькой струйкой на свою подругу. Она улыбнулась этой мысли, было бы действительно забавно наблюдать реакцию Женьки, но дальнейшие действия подруги были отнюдь не забавными, поэтому она набрала воды в кружку и выбралась из палатки. Костер горел достаточно ярко в предрассветной мгле, либо Миша, либо Боря вставали совсем недавно и подбрасывали в него дров. Оба громко сопели в своих спальниках, вставать было еще рано, Боря обычно заводил будильник часиков на семь, сейчас по ощущениям было около шести. Снаружи было еще холоднее, чем в палатке, воздух был пропитан влагой, и легкий туман стелился по земле, разбавляя сумерки своим белым покрывалом. Картина была весьма зловещая, и Юлю передернуло. Она подошла поближе к костру, пламя приятно согревало, дрова мерно потрескивали, время от времени выплевывая из своего нутра раскаленные кусочки горящего дерева. Рядом с костром лежала почерневшая от высоких температур решетка, на которой они, собственно, и грели воду для чая. Юля перевернула решетку носком ботинка, и та встала так, что пламя не поднималось выше самой решетки и его языки лизали стальное плетеное днище.