Ёж

Внезапно за дверью, вернее, за баррикадой, что служила дверью, я услышал шаги, медленные, шаркающие по пыльному полу. Они буквально разрывали тишину, что царила в этом мертвом городе. Я вскочил на ноги и замер, пальцы судорожно сжимали карабин, левой рукой я прошелся по магазину, таящему в своих недрах семь убийц, калибром семь шестьдесят два. Каждый из этих братцев был готов по мановению моего указательного пальца отправиться в путь, неся смерть всему живому. Я сделал шаг в сторону коридора, медленно и аккуратно, так, чтобы меня не было слышно. Шаги в коридоре прошаркали ровно до моей двери и, по моим прикидкам, остановились прямо напротив нее. Из комнаты, в которой я находился, был хорошо виден маленький коридорчик с баррикадой вместо входной двери. Я медленно, почти не дыша, поднял карабин и нацелил его на завалы, сооруженные вчерашним вечером, капли холодного пота выступили у меня на лбу. Что и говорить, я был на пределе, руки слегка подрагивали, мысли метались в голове, словно обезумевшие псы. Я даже предположить не мог, кто стоит там, за дверью, какого черта ему вообще надо, но в одном я был уверен, если я сейчас нажму на курок, пуля легко прошьет дерево шкафа, что подпирал дверь, с той же легкостью она пройдет дверь и вопьется смертельным укусом в того, кто стоял за ней. В голову пришла мысль о том, что в коридоре стоит человек с таким же карабином и дуло этого самого карабина смотрит прямо на меня. От этой мысли стало как-то не по себе, и я неслышно сместился в сторону от прохода, так, чтобы пуля, пущенная из подъезда, не могла меня задеть. Не знаю, сколько прошло времени, казалось, целая вечность утекла с тех пор, как я услышал шаги в подъезде, руки жутко затекли, карабин тянул к земле. Я убрал палец с курка и опустил оружие, теперь его ствол был направлен в пол. Снаружи было тихо, я был уверен в том, что услышал бы любое движение из-за двери. А это значило, что незваный гость все еще там, за дверью, какие он преследовал цели, мне было неизвестно, но что-то мне подсказывало, что не букет цветов он мне принес этим утром. Я стоял и смотрел на дверь, прислонившись к стене, прошло еще минут пять, прежде чем раздался гулкий удар в дверь. Я тут же отступил назад и вскинул карабин, это было скорее инстинктивное движение, я не собирался открывать пальбу почем зря. Человек за дверью стукнул в нее еще раз, потом еще, нет, он не пытался разрушить мою баррикаду и проникнуть внутрь, скорее, он стучался, желая, чтобы ему открыли изнутри.

— Что тебе надо? — Мне начинало все это порядком надоедать, в конце концов, как я был уверен, сила была на моей стороне, я мог в любой момент спустить собачку карабина и уложить того, кто был по ту сторону баррикад.

Ответом мне был новый удар по двери. Я прицелился, мушка смотрела ровно посередине проема, именно оттуда, как мне казалось, исходил стук в дверь. Я выбрал высоту, прикидывая, что пуля должна попасть в грудь тому, кто стоял в подъезде, конечно, если он не вышел ростом, то выстрелом я должен был снести ему полголовы, в любом случае результат был одним. Еще один удар в дверь. Я положил палец на курок, медленно взвешивая каждое свое действие. Еще удар. Я слегка надавливаю на курок, я почти физически чувствую, как натягивается пружина, отводя боек, смотрящий прямо в центр капсюля. Еще удар, я продолжаю утапливать курок, еще секунда, и прогремит выстрел. Я жду следующего удара в дверь. Осталось подвинуть курок на долю миллиметра, и смертоносный механизм будет пущен. Боек ударит по капсюлю, тот, деформируясь, приведет в действие гремучую ртуть, которая в свою очередь даст искру пороховому заряду. Эта смертельная цепочка событий уложится в долю секунды, и в следующее мгновение человек, стоящий за дверью, будет мертв или смертельно ранен. Я живо представил себе, как он бесформенной грудой лежит у противоположной стены, забрызгав ее собственной кровью, его грудь разворочена, от ужасной раны вверх поднимается белесый дымок. Все, как в лучших вестернах, я стою над ним, не понимая, что этот чудак вообще делал здесь и зачем я, черт возьми, нажал на курок. Я наклоняюсь к нему с немым вопросом, и в этот миг жизнь покидает его бренное тело.

Я жду следующего удара в дверь, нервы на пределе, но удара нет, минуту, другую, палец устает, и я убираю его с курка. Пружина ослабевает, и боек возвращается на место, недовольно звякнув металлом. В подъезде царит абсолютная тишина, собственно, как и во всем городе.

— Эй! — Я все еще пытаюсь разговорить человека за дверью, но он по-прежнему молчит, я все еще уверен, что он там, я не слышал, как он уходил, а испариться он просто не мог, законы физики тому препятствовали. — Эй, ты еще тут? — Дурацкий вопрос, но в голову больше ничего не пришло.

В подъезде по-прежнему тихо, я посмотрел на часы, было уже девять. Сколько прошло времени с тех пор, как я услышал шаги? По моим прикидкам, не меньше часа.