Ёжкин Дом [СИ]

— Это она мне мстит, — ответил, оборачиваясь к Арсению Сашка. — Я же тогда её мокрую, на карачках сфотографировал и дяде Фёдору показал. Наверное, он ей рассказал. Вот она и буйствует.

— А зачем показывал? — поинтересовался Антон. — Мне бы тоже было неприятно, если бы про меня всякие позорные истории ходили.

— Да ладно тебе… Позорные… Не надо было чужой плот брать. Ничего бы тогда не было. Сама виновата, а теперь на нас зло срывает. Слушайте! А ведь у Кузьминичны черный кот есть! — вдруг разволновался Сашка.

— Может и есть. А тебе зачем? — спросил Арсений и оглянулся на Нину Кузьминичну. Та уже не обращала на мальчишек внимания, а волокла в подоле сарафана с дороги камни. Витенька долго примеривался и бросал голыш по воде. Камень тут же шёл на дно и кругов, к разочарованию бабушки и внука, не получалось.

— Я тут книжку недавно прочитал, — ответил Сашка и оглянулся по сторонам, чтобы убедиться, что его не подслушивают. — В ней рассказывается про неразменный рубль. Понимаете? Отдаёшь рубль, а он опять у тебя в кармане находится. Вот нужно тебе предположим двести рублей… Ты двести раз в карман залезь и двести монеток по рублю из него вытянешь. Правда, здорово?

— Здорово-то здорово, — отозвался Арсик. — Только где ж этот рубль взять? Да и вообще всё это сказки. Антохины деревья ходить не могут, а неразменный рубль, видите ли, существует… Не верю я в рубль твой!

— Да что ты сразу. Не верю, не верю! Тоже мне Станиславский нашёлся. А вдруг?! Вдруг он существует на свете рубль этот неразменный. Раз русский писатель про него написал… Вон Дарвину тоже не верили, не верили. А чего получилось? Хотя нет. Дарвин здесь не причём. Вот! Алёшенька-хорошенький. Слышали про такого? Человечек двадцати сантиметров росту. Я в маминой газете про него читал. Где-то за Уралом дело было. Нашла человечка какая-то бабка и к себе жить взяла. Колыбельку для него сделала. Конфетами и йогуртами кормила. Алёшенькой звала. Потом попала старушка в больницу, а он у неё в избе и помер. Он же спеленатый был. Ходить не мог. От голода бедняга концы и отдал. Говорят, что из Японии целая комиссия приезжала. Скелетик фотографировала. А япошки они умные. Они просто так не поедут. Ну, так что? Пойдем неразменный рубль добывать?

— А чего делать то надо? — лениво спросил Антон, зевнул и сел на старое, поваленное дерево.

— А я что, ещё не рассказал? — спросил Сашка, садясь рядом. — Надо взять черного кота. У Кузьминичны возьмём. И пойти ночью на развилку трех дорог, одна из которых ведет к кладбищу. Там должен появиться мужчина, которому этого кота и надо продать. Взамен он даст нам неразменный рубль.

— А он, чей будет? — спросил Антон и поковырялся носком сандалии в траве.

— Кто? Рубль? Общим будет. Неделю предположим у тебя. Неделю у Арсика.

— А зимой? — продолжал сомневаться Рыжий.

— Зимой по месяцу у каждого будет. В метро будем встречаться, и передавать друг другу.

— А если я потеряю… — продолжал нудеть Антон, явно что-то задумывая.

— Разберёмся, — решил за всех Арсений. — Есть рубль, нет рубля. Не важно! Главное, что вместе, главное, что весело. Встречаемся в одиннадцать около Нины Кузьминичной дачи. Я принесу сумку. Ты, Сашка, чего-нибудь мясного. А ты, Рыжий, валерьянки. Чем-нибудь, да приманим. Решено. Будем ловить кота.

В одиннадцать все были на месте. На этот раз ребята не сбегали, а честно отпросились у родителей. Сказали, что они будут жечь ночной костер на пляже и таким образом объяснили своё будущее позднее возвращение.

Сашка притащил замороженную курицу. Но сколько бы ребята не кричали шёпотом кис-кис, на Снегурочку в курином обличие никто не соблазнился. Зато валерьяновый корень, рассыпанный около забора, своё дело сделал. Прибежал не только необходимый ребятам черный кот, но и голубая русская, и абрикосовый персидский, и палевая сиамка. Сашка раскрыл сумку и попытался засунуть в неё необходимого им кота. Милый, послушный котик по кличке Кузьма сначала сопротивлялся. Потом унюхал любимый запах, стал урчать и тереться о стенки сумки. В общем, больших проблем с котом не было.