Ипатия

– Ты сможешь совершить добро и уничтожить зло, – ответил Гиеракс, – если ты выслушаешь меня и станешь подтверждать мои слова среди своих братьев. Александрийскую церковь жестоко угнетают служители государства. Сотни благочестивых монахов решили отправиться в столицу, дабы защитить архиепископа от его врагов. Я боюсь, что будет пролита кровь, кровь иудеев, жадные рабы которых думают похитить их серебро, кровь назареев, с которыми можно справиться только силой, и кровь бестии Ипатии…

– На колени! – завизжал Исидор и скрестил руки. – Взгляни на этот знак, посмотри на меня и сознайся, кто послал тебя – церковь или дьявол? И, если ты послан дьяволом и хочешь вызвать перед моей грешной душой, чтобы соблазнить ее, образ Евы со змеиными косами и адскими глазами, то этим знаком я свергну тебя со стены, свергну с горы, и погружу на десять тысяч футов под землю, туда, где горит вечное пламя и где обитают еретики. Но если ты послан истинной церковью и выдержишь вид этого знака, то ты – посол Неба, и я искренне приветствую тебя. И я позволю тебе говорить с этой стены моим братьям сегодня ночью, через три часа после заката, когда луна будет сиять на небе. Ибо день посвящен покаянию и благочестивым созерцаниям. Созови всех братьев священной горы и говори с ними, ибо Господь положил мед на твои уста и даровал тебе силу проникать в сердца. Посол архиепископа, ты можешь проповедовать у моей колонны… А теперь уходите и не мешайте моему покаянию, иначе мы все – и вы, и я – впадем в большой грех.

Исидор снова принялся пересчитывать еретические секты, к которым он принадлежал.

Гиеракс был в восторге от своего успеха. Он проводил своего спутника до того места, где расположились погонщики с верблюдами. По дороге он увидел группу черных анахоретов, обращенных арабов, которые получили свободу крещением и посвятили жизнь благочестивому отшельничеству. В воспоминание о своем спасении они носили на левой ноге тяжелые шары на цепях.

Затем Гиеракс встретил каменный лес, обитаемый тремя отшельниками, работа которых состояла в поливке окаменелых стволов водой из близлежащего соленого озера. Это была веселая работа, так как они высмеивали этим бесплодность мирского труда.

Здесь караван сделал привал, и Гиеракс после обильного обеда удалился в одну из хижин, украшенную плитами натрия, чтобы выспаться до времени ночного собрания. Он считал, что вполне заслужил отдых. Павлиний принялся созывать отшельников на сегодняшнюю ночь к колонне Исидора во время своего дальнейшего объезда, для которого он взял последнего нагруженного хлебом верблюда. Прошло уже два часа после захода солнца, когда Павлиний разбудил посла.

– Вы хорошо отдохнули, господин. Теперь пора.

Гиеракс быстро собрался, но перед уходом выпил для подкрепления большой кубок вина. Затем они отправились в путь пешком, в сопровождении опытного проводника.

Ночь была темная, несмотря на то, что над их головами во всем своем великолепии сияли звезды. Окрестности имели устрашающий вид. На озере от ночного ветра бежали маленькие черно-синие волны. Вокруг раздавался голодный вой шакалов и злобный лай гиен. По эту сторону гор не было отшельников, однако, ночь не была безмолвна. По крайней мере Гиераксу слышались голоса, как будто он находился посредине невидимого войска, готовящегося к битве.

Медленно и осторожно продвигались они вперед. Затем путь пошел через чащу кустарников, угрожающе шумевших Под ветром. Гиеракс вздрогнул, когда какая-то птица, потревоженная в своем сне, с криком взлетела из-под его ног.

Затем они опять стали пробиваться сквозь скалы, готовые обрушиться на их головы. Посол схватил руку проводника и приказал себя вести.

Неподвижно сверкало небо. По дорогам скользили тени хищных зверей, а, может быть, и святых братьев.

Поднявшись выше, они справа и слева заметили темные фигуры, торопившиеся к колонне.

Святая гора была уже близко, когда, наконец, за спиной путников ярко взошла луна. Сразу весь ландшафт погрузился в фиолетовый свет. Гиеракс перевел дыхание. Еще несколько тысяч шагов, и – он стоял на вершине, и в ярком лунном свете видел более тысячи человеческих фигур, беспорядочно окружавших колонну, на которой с распростертыми руками стоял Исидор. Гиеракс пожал руку Павлинию и молча пошел к стене, пробираясь среди группы безмолвных отшельников. Никто не обращал на него внимания; никто не посторонился перед ним.

Наконец, он добрался до развалин и пошел, не колеблясь, твердым шагом кверху, пока не достиг удобной, широкой ступени. Постепенно все отшельники собрались у стены и обступили колонну плотным кольцом. Они, не отрываясь, смотрели на Исидора, стоявшего с распростертыми руками и не подававшего никакого знака. Тогда Гиеракс решился начать свою речь; в первый момент он сам испугался собственного голоса, раздававшегося в ночной тишине на вершине священной горы.