iPhuck 10

– Смотря куда, – сказал я. – Тот тиви, который в гостиной, не подойдет – у него операционка старая. На мелких скринах я себя не тридэчу из самоуважения. У нас в Полицейском Управлении правило: при плохом разрешении – только двуха.

– Айфак-десять, – сказала она. – Ты в нем уже был.

Бинго. Как я и предполагал.

– Должен потянуть. Если у тебя хорошие огменты. Но ты уверена, что…

Мара приложила палец к губам.

– Просто хочется побыть с кем-то рядом.

Она встала и, словно мое согласие уже было получено, вытянула из-под кровати свой темно-пурпурный айфак – в той же самой женской стрейт-сборке с пристегнутым дилдо.

– Залазь, – сказала она, – все уже висит на сети.

То, что она хранит свой любовный снаряд под кроватью, было очень странно.

Современный консумеризм породил целую культуру публичной демонстрации айфака: в специальном кресле у телевизора, на пассажирском сиденье дорогого кабриолета, в открытой морскому бризу спальне прибрежной виллы и так далее. Стилистические сайты, истекая слюной, публикуют видеоотчеты с так называемых «айфак-барбекю», куда разные селебритиз берут свою силиконовую половину. Лучшую половину, скажем честно.

Гламурные вертопрахи возят свой айфак в первом классе самолета, покупая соседнее место. Мало того, есть целая индустрия дорожных чехлов – полуфутляров-полунакидок, похожих на нечто среднее между сумкой и одеждой. Их выпускают все ведущие дома моды – и некоторые из них стоят дороже самого айфака.

Это, конечно, буржуазные гримасы. Но чтобы кто-то прятал айфак под кроватью – такого я, признаться, не видел. Если бы там лежал дешевый старый андрогин, весь в пятнах и потеках былой страсти… Но айфак-10? Самый дорогой и модный?

Впрочем, моя милочка ведь художественный куратор. Может быть, это последний эстетический писк и поза. Такая новая, что про нее даже ничего не успело появиться в сети.

Мара пересела на кровать и надела огменты – тоже новые и дорогущие, с мощным раздвижным ТС (она сразу растянула его в небольшую шапочку над затылком). На такой транскарниальный стимулятор нужно медицинское разрешение, зато ощущения с ним, как утверждают производители, совершенно запредельные.

– Ну, – повторила Мара, качая бритой головой в огментах, – перелезай поближе.

Я нашел в сети ее айфак – она действительно его уже открыла. Но… Опять только сетевую папку.

– Скоро ты? – спросила она.

– Уже сейчас, – сказал я, – вот…

Иной разборчивый любовник мог бы обидеться, что его не пускают дальше сетевой прихожей. Но Порфирий не таков. Первым делом я подключился к ее огмент-очкам.

– Хорош, – сказала она. – Какие бакенбарды…

Я тем временем вывел картинку с очков на панель, сморфив ее с видом из потолочной камеры. Айфак поднимал любые морфы не напрягаясь – мощность у него была чудовищная. Теперь Мара видела меня в своих огмент-очках на месте айфака – и одновременно могла наблюдать на экране якобы происходящее в спальне. Мы вдвоем. Toi et moi, как говорят французы. Вернее, toi et toi – но такая шутка может обидеть клиента.

Мы сидели на краю кровати бок о бок, со стаканами в руках – и как бы смотрели кино про свое свидание.

– Ты хочешь все видеть? – спросила она шепотом.

– Да, киса. I like to watch…

Я не сказал, что дубликат записи может пригодиться, если в будущем у нее возникнут претензии к Полицейскому Управлению. И что завтра мы выставим ей счет за съемку домашнего порно. Мы на этом не настаиваем – клиенты могут выкупить запись, а могут оставить в нашем архиве. Большинство выкупает.

Мара поставила свой стакан на пол.

– Давай поиграем, – сказала она.

– Во что, киса?

– Вот смотри, – она вытянула руки в мою сторону. – Сделай как я. Подними ладошки… Видишь, я держу свои ладони точно над твоими. Примерно в десяти сантиметрах.

– Двенадцати, – сказал я.

– Это ничего… Теперь попробуй быстро шлепнуть меня по ладони. Так, чтобы я не успела ее отдернуть.

– Какой рукой?

– Какой хочешь, я не должна знать. В этом и заклю… Ой. Двумя сразу нечестно.

– Почему нечестно? Тебе же для транскарниальной калибровки?

– Ебаный романтик, – вздохнула Мара.

– Романтика, – сказал я веско, – начинается уже после калибровки… Смотри, сейчас я ударю сильно…

– Ой.

– А сейчас несильно…

– Ага.

– Сейчас просто коснусь. Ты должна почувствовать, но еле-еле.

Она кивнула.

– Все откалибровано, – сказал я.

– Как-то слишком быстро, – ответила она. – Обычно я дольше вожусь.

– Я сам все выставил. В смысле уровень сигнала от очков.

– А?

Я усмехнулся.

– Ты понимаешь, что мы сейчас делали?

– Честно сказать, не очень. Я гуманитарий. Просто по мануалу с этой игры положено каждый раз начинать.

Гуманитарий, как же. А то я не знаю, какая у тебя компьютерная специальность.

Впрочем, когда женщина безобидно лжет, ни в коем случае не надо показывать, что вы это видите. Ваши шансы ни капли не вырастут от того, что вы ее уличите. Если, конечно, вам что-то от нее нужно. Если не нужно, уличайте, позорьте и стыдите. Будет знать.