Ипостась

– Не переживайте, – майор наклонился и поднял упавшую маску, протягивая ее подчиненному, – радиация не столь страшна, как обычно думают. Но расслабляться тоже не стоит.

Лейтенант кивнул, принимая из рук майора респиратор.

– И вот это тоже упакуйте. Отдельно. – Ли Ханьфанг протянул ему два стебелька, увенчанных нежно-голубыми цветами.

– Ждите меня здесь, – бросил Ли Ханьфанг лейтенанту. – Заканчивайте паковать.

– Так точно! – отозвался молодой человек, отдав майору честь.

Как только Ли Ханьфанг шагнул в высокую, доходившую почти до пояса траву, лейтенант тут же дрожащими руками натянул респиратор. Все боялись радиации. И правильно делали, ее тут на всех хватит. На АЭС, что снабжала электричеством треть провинции Юньнань, во время толчков Перерождения взлетели на воздух все шестнадцать энергоблоков. Из автономного округа Нуцзян не было даже эвакуации – те, кто остался жив после толчков, все равно были обречены: уровень радиационного заражения района превышал все мыслимые пределы. До Нуцзяна отсюда километров сорок, но и этим местам досталось изрядно.

Майор шел быстро, раздвигая ногами траву, словно ледокол лед. Сегодня Ли надел штаны от костюма радиационной защиты. Как-то последнее время он стал неважно себя чувствовать – то ли сказывалась усталость, накопившаяся за последние недели, то ли дело все же было в радиации, опасаться которой Ли Ханьфанг отказывался. Показатели личного дозиметра, разумеется, давно уже зашкаливали, но в выданном под его начало подразделении не было дозиметриста. Да и если бы был – кто осмелится перечить начальству?

Поэтому надевать жаркий, не пропускающий воздух костюм, не говоря уже о респираторе, майор не собирался. В здешней духоте он скорее получит удар от перегрева в саркофаге сверкающего металлическим блеском костюма, чем успеет загнуться от ионизирующего излучения. В любом случае, Ли Ханьфанг никогда не планировал умереть, предварительно расположив иссушенное старостью немощное тело в теплой постели. Он планировал жить, полностью оправдывая суть этого термина, и умереть тогда, когда закончится его Дао. А радиация не упоминалась ни в одном из трактатов Традиции.

Двор был усыпан бетонной крошкой, перемешанной с горами битого стекла. Попадались и многотонные фрагменты стен, отвалившиеся с верхних ярусов башен. Бродить здесь явно небезопасно – словно замороженный, процесс разрушения мог возобновить свое стремление к хаосу в любой момент.

Из-под обломков торчали искореженные и проржавевшие останки мобилей. Наверное, они принадлежали работникам завода. Или лаборатории. В сводках «Фармы» это место значилось под названием «объект». Уточняющих запросов никто не делал – формально здесь не было и быть не могло никаких китайских подразделений, – но вряд ли эти запросы что-нибудь прояснили бы.

С противоположной стороны от башен находились ворота. Рядом с ними небольшим холмиком выделялись обломки здания КПП. Дальше, через горы, уходила дорога. Она обрывалась в четырех километрах к западу, теряясь во вновь образовавшемся ущелье. Людей и оборудование отсюда эвакуировали в спешном порядке вертолетами. Многое забыли или оставили намеренно. Люди тоже не все дождались спасения.

Майор Ли почувствовал запах смерти сразу же, как только ступил на корпоративную территорию. Его губы тронула улыбка – он был сто тысяч раз прав, решив не надевать респиратор. Здесь пахло разложением, не тем сладковатым тошнотворным запахом, какой обычно распространяют двух-трехдневные трупы. Нет, этот запах был иным. Тонкий, едва заметный в ароматах джунглей и трав из долины оттенок вяленого мяса с душком. То, что источало это благоухание, лежало здесь уже не первый день. Скорее, не первую неделю. И это не были навсегда оставшиеся на рабочем месте сотрудники «Фармы 1» – те давно уже перестали смердеть.

Ли Ханьфанг насмотрелся на смерть. Окончание жизни очередного тела не пугало его, будь тело чужим или его собственным. У каждого свое Дао, и каждый волен распорядиться предоставленным мирозданием временем по собственному усмотрению. Но никто не волен решать, когда путь очередной ипостаси должен прерваться. Только праведники могут выбирать момент, когда отправляться в нирвану.

Источник запаха отыскался у входа в правую двухголовую башню. Совсем неглубоко под камнями лежало шесть полуразложившихся подсохших трупов. Одежды на погибших не было. Зато на шеях отчетливо выделялись темные странгуляционные борозды – всех шестерых задушили.

То отрепье, что нашел здесь лейтенант, наверняка принадлежало этим беднягам. Все приходится делать самому – лейтенант ходил прямо по трупам, но ничего не видел у себя под ногами.

Только почему их убили? Не из-за тряпья же. Нет, раздели их явно по какой-то иной причине. Собственно, причина здесь могла быть только одна – ритуал. Ли Ханьфанг не знал подобного ритуала, но он и не считал себя знатоком обрядов всех традиций.

Второй вопрос – кто эти люди? Можно делать множество предположений по этому поводу, но ответ напрашивался сам собой: если «джьяду гумра» производили здесь, то делали это именно они.