Ипостась

От неожиданности Ли Ханьфанг взмахнул рукой с зажатым в ней коммуникатором, психопривод больно дернул затылок, и штекер выпал из гнезда, разомкнув цепь. Устройство «Науком» залилось трелью, оповещая о прерывании связи, и обрубило подключение к спутнику, посчитав предыдущий шаг сигналом к окончанию сеанса связи.

Ли Ханьфанг судорожно крутил головой, пытаясь найти того, кто так внезапно появился в сарае гравера. Если уж начистоту, то этот кто-то здорово напугал майора.

Еще немного, и она вонзила бы свои острые зубки в твою незащищенную шею.

Нет, здесь никого не было. Обломок платы скатился вниз сам, никаких духов, никакой мистики: сарай едва держался на тонких бамбуковых опорах, пошатываясь под порывами несильного ветра.

Но ведь ты ее видел...

Едкий запах как будто усилился, но от этого не сделался более узнаваемым. Напротив, ноздри пекло – несильно, но беспрерывно, и это донимало, – и нос, казалось, утратил способность различать другие ароматы.

Немного кружилась голова. Ли Ханьфанг, потеряв равновесие, оперся руками о холодную металлическую станину электролабы. Раньше на многочисленных полочках и крючочках крепилось разнообразное оборудование, большая часть которого сейчас изломанной грудой лежала за спиной майора.

Прямо перед глазами на металлической поверхности было что-то нарисовано. Изображение словно проступало сквозь туман, но, присмотревшись, Ли Ханьфанг понял, что это только так кажется – картинка нарисована в тонком слое пыли, покрывавшем станину. Видимо, кто-то набросал странное изображение пальцем.

Где-то он такое уже видел. Где-то уже было что-то похожее. Майор открыл папку с изображениями на коммуникаторе, просматривая содержимое. Точно, вот оно! Корявый рисунок, набросанный пальцем в пыли, был почти идентичен компьютерному отображению того самого «резонанса». Изображение в коммуникатор Ли Ханьфанга загрузили машинисты. Дома, в МГБ.

Какие еще требовались доказательства? Теперь никаких сомнений: именно с помощью этой электролабы сделали тот самый «пустотник». Тот черно-оранжевый квадратик, лежащий сейчас в кармане Ли Ханьфанга, из-за которого и загорелся весь этот сыр-бор.

Ли Ханьфанг отключил коммуникатор, гаджет и проводок психопривода отправились в потайной карман уттора санге. Пора уходить. Осталось решить, куда держать путь.

Если бы был вертолет, возможно, тех, кто пришел сюда раньше майора, удалось бы выследить с воздуха. Но вертолета не было – теперь винтокрылая машина грудой обгоревшего металла лежала в джунглях в двадцати километрах отсюда. Так было нужно, номинально майор Ли Ханьфанг погиб в авиакатастрофе. Но не поторопился ли он?

Не важно, свершившегося не вернешь. Да и что можно увидеть сверху сквозь плотное зеленое покрывало джунглей?

Интересно, для чего Часовщику понадобилось подключать свое изобретение к серверу в бункере? И откуда он вообще узнал об оставленной здесь несколько десятилетий назад серверной станции, электропитание на которую подали совершенно случайно всего полгода назад? Или процессор в подземелье оставил не гравер?

Слишком много вопросов. И пока ни одного ответа. За исключением самого главного – сам процессор лежал в потайном кармашке монашеского одеяния Ли Ханьфанга.

Взгляд задержался на чем-то, блеснувшем в высокой траве, рядом с бамбуковой лесенкой, ведущей в дом, где жил гравер. Майор наклонился и, раздвинув посохом траву, поднял предмет. Небольшой металлический орел с двумя головами, смотрящими в разные стороны, поблекший от влаги и времени. Кокарда, какие носили на форменных фуражках русские военные.

Пальцы медленно потирали слегка шероховатый прохладный металл, а рот майора расплывался в довольной улыбке. Ли Ханьфанг раньше уже видел такую вещицу. Вернее, не такую, а именно эту. Он знал, откуда она могла здесь появиться – по идее, ее быть здесь не должно, но всякое бывает – Дао такое, какое оно есть, а не такое, каким люди хотят, чтобы оно было.

Причина, по которой кокарда смогла попасть в эти края, не важна. Важно то, что теперь Ли Ханьфанг знал, как найти человека, который увел гравера.

В его руке появился коммуникатор, а в сарае опять зашуршали осыпающиеся с верхушки груды хлама осколки.

Маленькая девочка со звериным оскалом.

Осталось лишь дождаться, когда появится сигнал.

Глава 26

В абсолютной и непроглядной черноте ничего не получалось. Все валилось из рук. Может быть, оттого, что никаких рук в этом мире не было. Здесь вообще ничего не было, все нужно было представить, но ему не удавалось это сделать, и туманные, совершенно бессмысленные фантазии моментально рассыпались, не оставив после себя даже воспоминаний.