Иран в условиях новых геополитических реалий

До XIX в. иранское общество не было знакомо с современной наукой и миром эпохи модерна. Начиная с этого времени, в силу происходивших в мире событий, в том числе русско-персидских войн, в которых Иран потерпел поражение, некоторые иранцы пробудились ото сна, осознали отсталость Ирана и стали прилагать усилия для ознакомления иранцев с идеями эпохи модерна и обеспечения прогресса иранского общества (Адамият, 1340: 37–38). С одной стороны, они отправляли учащихся за границу, а с другой стороны, поездки и путешествия иранских чиновников в страны, воплотившие идеи модерна, их путевые записки, общение с зарубежными делегациями и путешественниками, перевод и написание текстов, посвященных современным наукам, создавали условия для ретрансляции идей современного мира в Иран (Хаэри, 1387: 308, 309). Эти факторы заложили основу для новых институтов, формирования новых политических и социальных идей. Эти люди, испытывавшие на себе влияние современного мира и той среды, в которой они были воспитаны, старались выдвигать идеи относительно политических и социальных законов, развития науки, ремесел и искусств. Среди таких людей обращают на себя внимание Ахундзаде, Талыбов, Мальком-хан, Ага-хан Кермани и другие деятели, которые известны как классические модернисты Ирана. Они были представителями раннего периода сторонников модерна и пытались продуцировать новые идеи, активно внедряя в Иран элементы модернизма, а в последующем стали лидерами тех, кто формировал идеологию конституционного движения. Они считали, что нужно усвоить элементы, присущие миру модерна, на их основе следует пересмотреть свой собственный мир и его культурные традиции, чтобы прийти к осознанию идентичности современного типа. Причиной социального упадка иранского общества они считали невежество народа и его архаичные представления, а путь противодействия такому положению видели в усвоении научных знаний и ценностей западной цивилизации. С точки зрения Адамията, они исходили из того, что распространение западной цивилизации является конечной целью истории (Адамият, 1340: 13). Такие концепции, как отрицание диктатуры, парламентаризм и введение конституции, прогресс, идеи свободы, равенства, секуляризм, национализм, вдохновленный древним наследием, гражданство, разум и сциентизм – все это вызывало у них интерес (Ervand, Abrahamian. 1979. P 395).

Одним из таких мыслителей был Ахундзаде. Его политическая мысль опиралась на естественные социальные права, и он верил лишь в принимаемые людьми законы и рациональную политику. Значение взглядов Ахундзаде состояло в том, что он был идеологом философии нового национализма, популяризатором принципов конституционализма и верховенства закона, представителем секулярной политической философии (Адамият, 1349:109). Описывая национализм, Ахундзаде полагал, что «со временем религиозные убеждения не будут проявлять себя так, как раньше, когда люди ради них готовы были принять смерть от рук врагов. Таким образом, сохранится могущество нации. Далее, светлым умам нации надлежит в эту эпоху принимать меры для обеспечения национальной мощи и защиты родины от чужеземного засилья. Такие меры заключаются в распространении знаний во всех слоях нации и засевании в их душах зерен патриотизма». Он писал о любви к родине: «Подобно тому, как умственные потребности человека удовлетворяет получение знаний и изучение законов природы, его душевные потребности обеспечивают любовь к семье и любовь к родине» (Адамият, 1349:116). Ахундзаде считал, что исторически колыбелью возникновения современного понятия патриотизма был Запад, и ему было ясно, что с учреждением новых политических порядков в Европе оказались заложены основы национализма и единства, которое зиждилось на принципах либерализма; однако, с другой стороны, его понимание национализма было настолько глубоким, что, несмотря на все неприятие диктатуры, он оказал ей предпочтение перед своей ксенофобией: «Хотя наш государь и является деспотом, слава Богу, что он все же является своим, и мы не покорились чужеземцам» (Адамият, 1349:116). Он сильно восхищался древним Ираном и с сожалением писал о современном положении иранского общества: «О, если бы я не приехал в Иран и не видел положения этой нации! Мое сердце ноет. О Иран! Где же твое древнее великолепие и счастье времен великих падишахов?… Твои земли разорены, твой народ невежественен, и ты не ведаешь о мировой цивилизации, лишен блага свободы, а твой правитель – деспот». Причину этого падения он видел в несправедливости государства и фанатизме (Адамият, 1349: 123).