Иран в условиях новых геополитических реалий

Касрави видел разницу между конституционным правлением и деспотией в свободе выбора и ответственности. «Поскольку в деспотическом правлении народ не имеет воли и свободы выбора, люди естественным образом не осознают своей ответственности и долга перед страной, так что народ не имеет каких-либо полномочий… однако в конституционном государстве народ свободен и обладает правом выбора» (Касрави, 1335:6–7). Другой проблемой для Касрави в вопросе конституционного правления была свобода и ее границы. С точки зрения Касрави, свобода мысли есть вещь неизбежная, и на ее пути не должно быть никаких препятствий (Касрави, 1340: 43). Однако свобода мысли касалась лишь мысли особого рода, потому что искусство и мысль становятся дозволенными лишь в том случае, когда они отвечают нормам морали (Касрави, 1348:175). Поэтому «свободными являются только те идеи, которые не являются предположениями, а представляют собой постижение чего-либо неизвестного из чего-либо известного. Только тем людям разрешается излагать и публиковать свои мысли, кто взял в руки факел знания» (Касрави, 1348:176). Касрави считает потребность Ирана в конституции и конституционном строе неизбежной и рассматривает национальное государство как единственный фактор спасения страны. Он выделяет следующие условия осуществления конституционного правления: 1) почтительное отношение к конституции и закону, мобилизация народа и уважение к его достоинству; 2) правильное исполнение законов, избрание парламента на основе закона; 3) появление большой и достойной группы людей, которые стояли бы на страже конституции и национального государства, предотвращая смуту и диктатуру; 4) подготовка нации к конституционному правлению (Касрави, 1336:2–5). Национализм и любовь к Ирану были наиболее заметными чертами во взглядах Касрави. Он являлся принципиальным сторонником всемирного государства с сохранением национальной независимости отдельных стран. Он мыслил глобальными и общечеловеческими категориями, однако всякий раз, когда речь заходила об интересах Ирана, он становился националистом и патриотично настроенным иранцем, который признавался: «Первейшей целью должна быть привязанность к независимости Ирана и недопущению утраты ни одного его клочка земли» (Ахмад Касрави, 1320:38). В основе его национализма и представления о нации лежали такие категории, как язык, раса, религия, история и идеалы, однако последние он считал лишь временными (Касрави, журнал «Пейман», 1319).

Дискурс сторонников династии Пехлеви в конечном счете вытеснил все остальные направления общественно-политической мысли в эпоху правления Мохаммада-Резы-шаха Пехлеви. Несмотря на все попытки, этот дискурс так и не сумел привлечь к себе общественные силы и новые классы и был вынужден прибегнуть к их насильственному подавлению. Эти меры, а также его западничество и противодействие религиозным (исламским – ред.) идеям и противостояние с улемами создали условия для формирования нового исламского политического движения под руководством имама Хомейни. Новое движение делало акцент на неотделимости религии и политики друг от друга, утверждая, что ислам обладает универсальной теорией, объясняющей государство и политику, которая благодаря своей опоре на Божественное откровение (вахй) стоит выше всех остальных политических теорий, исходящих из человеческого разума. Это движение сформировалось в процессе антагонистического противостояния вестернизированным и секулярным дискурсам, а также в результате насильственного насаждения властью секуляризма в период правления династии Пехлеви. В этом дискурсе единственным выходом из кризиса современного общества считалось возвращение к исламу и установление исламского правления (Хосейни-заде, 1386:18).